Амплуа девственницы
Шрифт:
Название ресторана я так и не запомнила, кажется, «Купеческий». Мы прошли в небольшой зал, обставленный с претензией на роскошь. Мягкая мебель, стол, накрытый на двоих, свечи, золотая рыбка, плавающая в большом бокале, и музыканты в нише, отделенной от зала ажурной перегородкой.
Когда мы вошли, они заиграли что-то латиноамериканское, а я даже не сразу поняла, что здесь мы не одни, поискала глазами магнитофон и только тогда обратила внимание на нишу.
— Там еще дверь, — шепнул мне Гришка. — По первому же
— Что ты, пусть играют, — пролепетала я, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Конечно, меня и раньше соблазняли, но Гришка переплюнул всех.
Свечи горели, рыбка плавала, музыканты играли, а я чувствовала себя почти счастливой. Вот если б вместо Гришки сидел кто-то… Я вдруг подумала об Арсении и загрустила — не столько оттого, что его больше нет, сколько по другой причине: Арсений с его забавным хвостиком, джинсами и прочей демократической атрибутикой в данную обстановку не вписывался. Теперь оставалось только гадать: кого я хочу видеть в роли возлюбленного? И Гришка никуда не годится, и Арсений. В общем, в ближайшее время замужество оставалось вещью весьма проблематичной.
— О чем ты задумалась? — ласково спросил Гришка. Я решила испортить ему настроение, раз уж мое внезапно переменилось.
— Мне пора.
Физиономия его вытянулась.
— Пора? — переспросил он.
— Да. Тетя будет беспокоиться. Знаешь, она человек старых правил, у нее масса предрассудков.
Между прочим, она собиралась идти со мной. Мне стоило большого труда ее отговорить. Я пообещала, что в двенадцать буду дома.
— Ах вот как, — вздохнул Гришка, его слегка перекосило, но повел он себя безукоризненно. Расплатился и покинул ресторан, так неистово обнимая меня, что ребра мои этому воспротивились, я издала стон, который Гришка расценил по-своему.
— Поедем ко мне, — предложил он от широты души, на что я возмущенно возразила:
— За кого ты меня принимаешь?
Теперь застонал Гришка, запихнул меня в машину и всю дорогу до моего дома трещал как заведенный на тему «Наша встреча — дар небес». Я со всем соглашалась, но осчастливить его не торопилась.
Прощание решила не затягивать, робко поцеловала его и припустилась домой со всех ног.
В гостиной горел свет, Лерка читала книгу, устроившись в кресле, Сашок отсутствовал.
— Ну, что? — спросила она, поднимаясь мне навстречу.
— Соблазнял.
— Он один или наперегонки с другом?
— Не было никакого друга, и в «Олимпию» мы не ездили. Ресторан «Купеческий», отдельный кабинет.
— Ты поддалась его чарам?
Я скроила возмущенную физиономию, а Лерка улыбнулась.
— Я это так, на всякий случай. Кстати, когда тебе покажется, что Гришка — луч света в темном царстве, вспомни мои слова: ничего хорошего в нем нет. В постели особых восторгов не вызывает, все силы уходят на выпендреж.
— Да?
— Так ведь дура. Не хочу, чтобы у тебя были разочарования.
— Ладно врать-то. Плевать тебе на мои разочарования.
— Вот тут ты не права. Ты мой единственный друг. Сашок, конечно, тоже друг, но по-другому.
Короче, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. И у меня тоже. Для этого надо, чтобы ты имела светлую голову, умелые руки и никем не занятое сердце.
— Ясно, — кивнула я, не желая спорить, и отправилась в спальню.
Само собой, на следующий день Гришка позвонил ни свет ни заря и спросил, когда мы увидимся. Я пролепетала что-то невразумительное, вскользь напомнила, что я девица, и в заключение сослалась на срочные дела.
— Правильно, — похвалила меня Лерка. — После вчерашнего выхода не худо его немного помучить, пусть теряется в догадках, чем не угодил.
Выслушав все это, я отправилась на работу. Ближе к обеду там появился Гришка. Пока я была занята, он успел очаровать Софью Сергеевну и еще двух моих сотрудников, причем один из них мужчина в летах. Все трое сошлись во мнении, что Гришка на редкость привлекательный молодой человек.
Увидев меня, он враз переменился, замолчал на полуслове, улыбка сползла с его губ, и теперь он выглядел так, точно ожидал решения своей участи. На лицах сотрудников появилось сочувствие, Динка даже приложила руку к груди и тихо ойкнула, а я, кашлянув, предложила:
— Григорий Николаевич, зайдите, пожалуйста, в мой кабинет.
Он вошел, закрыл дверь и тут же заключил меня в объятия.
— Я не спал всю ночь, — сообщил он. Я приложила палец к губам, и он перешел на шепот:
— Думал о тебе.
— Я тоже, — заговорщицки шепнула я. — Нам надо прекратить наши встречи. Хотя бы на время.
Такое Гришке в голову явно не приходило, он растерянно замер и спросил:
— Зачем?
— Мне надо прийти в себя. У меня работы полно, а я думаю…
— О чем?
— О тебе, — созналась я без всякой охоты.
— Анечка, но ведь это прекрасно. Я хотел сказать… Аня, я тебя люблю, — выпалил он и замер с открытым ртом.
«Врешь», — очень хотелось ответить мне, но я сдержалась и в очередной раз покраснела от злости.
— Ты так очаровательно краснеешь, — зашептал Гришка, вновь заключая меня в объятия, но я отстранилась. — Что скажешь? — испуганно спросил он.
— По поводу чего?
— Аня, я только что признался тебе в любви.
— Все это так неожиданно…
— Это все, что ты мне можешь сказать?
— Мы знакомы сутки, — напомнила я, чтобы он не очень-то увлекался.
— Какое это имеет значение? Ты Веришь в любовь с первого взгляда?
— Верю. Но все-таки не стала бы торопиться. Я не хочу совершить роковую ошибку.