Амур-батюшка (Книга 2)
Шрифт:
– Егорка, геда тебе даем, ты будешь охотник, как Бельды. Бей медведя! Только не обижай. Смеяться над нашим медведем не надо. Медведь - хороший человек. Он тут хозяин. В тайге нет другого хозяина, - говорил Писотька. Когда бьешь, скажи потихоницьку: "Хорошенько, хорошенько повернись, сердце мне подставь". Так скажи. Если медведь сердится, скажи: "Потише, потише!" - и бей! Потом мясо, жир снимаем. Его не помирает! Только мясо отдает. Да, Егорка! Медведь тебя любит!.. Мы слышали! К тебе идет. Ты лапу ему в рот
– От кого же слыхали?
– спросил дед с удивлением.
– У-у!.. Слыхали, дедушка, вы тозе медведя играли, как наса! Его толкали из берлоги. Потом веревками вязали, на лапу рукавички надевали. Который человек медведя играет - самый хороший!
Дверь тихо приотворилась.
– Ну иди, иди, - сказал Егор.
В дверь пролез пегий мохнатый медведь. Он вырос, отъелся. Обычно Егор держал его на цепи, но часто спускал. Как огромная собака, зверь подошел к нему, лизнул валенки и лег. Он оглядел гольдов. Выражение глаз у него хитрое и злое. Он сморщился, подымая ноздри, оголяя зубы.
– Ну, Писотька, играть будешь с медведем? Ну-ка, давай!
– сказал Егор.
– Цо таки?
– отпрянул гольд.
– Играй с ним. Он тебя не сломает. Мишка, будешь бороться?
– Цо таки?
– заметался Писотька за столом.
Все засмеялись.
– Он ученый!
– рассказывал Егор.
– Скажи ему: дров принести или воды - он знает. Только не знает, когда кончать работу. Надо сказать: "Хватит!" А то будет таскать, всю избу завалит. Один раз воду таскал, забыли ему сказать, он все залил. Кадушка полна, а он все льет да льет. А ну, Васька, возьми бандурку, а ты, Петрован, бубен, да сыграйте, а Михайло Иваныч станцует, потешит гостей...
* * *
Гости разъехались. Остался погостить один Улугу.
Егору захотелось сходить с Улугушкой в тайгу на новых широких, обшитых мехом лыжах с белыми торчащими наконечниками, секущими снег.
– Надо в обновах на зверя сходить. А, Улугушка? Теперь кто кого перегонит?
– В обновах счастье тебе будет, хорошо охотничать начнешь. Ты на своих коровах худо ходил.
Егор показал гольду новый охотничий снаряд: сплел новую тонкую сеть.
– Одному тебе скажу. На соболей пойдем по старинке, по-русски, с сеткой и с колокольцами.
Улугу удивлялся. Русские пришли: кроме лаптей и сохи, нет ничего. А оказывается, умеют на соболей охотиться. Но зачем колокольчики? Разве соболь конь, чтобы с колокольцами бегать?!
Улугу чувствовал, что, оказывается, еще не совсем знает Егора. Гольд смотрел на тяжелые, широкие, словно разбитые работой, руки мужика. Они сумели вспахать релку и построить мельницу, сумели сплести и тонкую сетку на соболей. Пальцы толстые, а плетут ловко. Пешком через всю Сибирь прошел... Откуда он пришел? Где это место? Все там такие, или один Егор такой родился,
Улугу еще хотел бы узнать, как делается железо. Как делается ситец. Почему от новых материй такой запах. Про железо Егор рассказывал ему, что вываривают из камней в печах. Улугу часто и подолгу думал о таких предметах. Мир занимал его. Он хотел все знать. Когда-то он не знал даже, как муку делают! Егорка показал ему в первый год знакомства: растер ручкой ножа несколько зерен.
– Че, Егорка! Моя дурак, што ли, - сказал Улугу.
– Моя целый баржа муку видел. Если начнем так молоть, сколько времени надо?
Егор показал ручную мельницу, а вот теперь построил огромную ветряную. Улугу бывал там. Видел, как засыпают зерно и как сыплется мука. Ел лепешки из этой муки.
Привыкший к суевериям, Улугу часто все новое, невиданное полагал связанным с нечистой силой. Духа видел он и в пароходе, и в мельнице, и в магазинном ружье.
– Я сначала думал, - говорил он, - что мельница спрыгнет на лед. Начнет скакать, как шаман, меня схватит. Мельница на бурхана походит. Есть бурхан Ай-ами с четырьмя руками.
Понемногу все становилось понятным.
* * *
– Замерз?
– спросил Егор.
– Нет, моя не замерз, - отвечал гольд, хотя шея у него была открыта ветру, - мороза еще нет.
Егор в рыжей шапке, на меховых лыжах с белыми наконечниками. Он широко взмахивает и втыкает на бегу в снег палку с сохачьим рогом. В молодости Егор хаживал на лыжах, и теперь старое уменье пригодилось.
– Егорка, быстро бегаешь. Я раньше думал - русский большой, как по снегу пойдет? Однако, утонет.
– У нас солдаты старики были - воевали на лыжах, - отвечал Кузнецов.
– Да не на таких, а на голицах. А на параде этому не учили. Сами на войне уловчились.
– Тебе ноги длинный, ты сам сухой, бегаешь, как сохатый.
Лыжи хороши, ничего не скажешь: богатые, по росту мужика, широкие, как хорошая доска.
Егор в знак благодарности отдал Улугу кулек муки. Отблагодарил за все сразу.
Заткнув деревяшки от чехлов с наконечниками за пояса так, что копья длинными палками волочились по снегу за лыжами, охотники шли по следу маленького черного медведя-муравьеда.
Подниматься в гору на голицах нужна особенная ловкость. Сменив свои стертые лыжи на новые, Егор легче взбегал на сопки. Шкура, подшитая под лыжу, не скользит и на самом крутом подъеме упирается крепко колкой шерстью в снег.
Возвратившись в деревню, охотники принесли соболей, пойманных сеткой с колокольцами.
Улугу запорол двух медведей.
– А Силин ушел далеко, - рассказывали сыновья Егору.
– Нынче взял запас, нарты. Ружье у него хорошее.
– Егорка, - звал Улугушка, - пойдем и мы!