Амур с оптической винтовкой
Шрифт:
– Гражданка Михалева, – подсказал Артем, чтобы хоть немного сгладить обстановку.
– Спасибо, – буркнул начальник, в его сторону даже не глянув и продолжая буравить взглядом Зотова. – Так вот, гражданка Михалева не может считаться вдовой, поскольку никто не видел ее мужа мертвым.
– Кроме убийцы, товарищ полковник.
Григорьев про себя ахнул и с недоумением воззрился на друга. Шлея, что ли, тому под хвост попала! Чего перечит с утра? Выговор хочет схлопотать или командировку на полгода кое-куда? И он снова дернул его за ремень, теперь сильнее.
– А тебе убийца на ухо шепнул, что он видал Ростовского
Артем попятился. Леха стоял как вкопанный. И снова завел:
– Товарищ полковник, чую, что-то тут не так!
– Каким местом чуешь, Зотов? Тем, на которое сейчас приключений усиленно просишь? Я сказал: пошел вон! Григорьев, останься.
Леха послушно вышел, надеясь, что хоть Артему удастся убедить полковника пока не закрывать дело по факту смерти гражданки Михалевой. Но он заблуждался. Как только за ним закрылась дверь, полковник спросил:
– Вы задерживали в воскресенье сына Ростовского?
– Никак нет, товарищ полковник. – И Артем назвал фамилии коллег. И тут же поспешил за них заступиться. – Но это было скорее не задержание, скорее обычный допрос.
– Вот что ты мямлишь, Григорьев?! Что ты мямлишь?! Скорее… Быстрее… Шибче… Вот видишь это? – И рука полковника смяла в комок верхнюю бумагу из стопки документов. – Это адвокат, господин Арбузов, жалобу накатал в прокуратуру по факту незаконного задержания его подзащитного. По факту неправомерных действий наших сотрудников. По факту, что даже допрос вели эти придурки с нарушением. В присутствии свидетельницы, которая свидетельствовала в пользу подзащитного. Это умно, скажи мне, Григорьев? Умно?!
– Никак нет, товарищ полковник.
– Вот… – полковник принялся разглаживать ладонями смятую арбузовскую жалобу. – А посему приказываю: парня не доставать. Дело закрывать. Тело самоубийцы Михалевой отдать сыну для захоронения. И… И оставьте вы уже эту семью в покое!
Полковник в точности повторил слова вышестоящего руководства, которое звонило с утра и гневалось. Вроде и негромко, и со смешком, но как-то так, что кишки противно сводило и заставляло оправдываться. И добавило потом руководство уже с печальным вздохом, что парню и так несладко, сиротой остался, а тут еще нерадивые сотрудники. Вот и сорвался на Зотова, на одного из самых лучших своих сыскарей. Обидно теперь и за него, и за себя. А что поделаешь? Приказ есть приказ, даже если он и не на бумаге.
– Все понял? – спросил начальник у Григорьева.
– Так точно, товарищ полковник.
– Что понял? – насупился он.
– Дело закрыть. Тело отдать. – Артем опустил глаза, представив, как станет теперь Леха бесноваться.
– Все, ступай! – Какое-то время он смотрел в спину марширующего к двери Григорьева, потом, скривившись, крикнул: – Стой, Григорьев.
Артем остановился. Повернулся на каблуках, как во время строевой. Уставился на полковника. Что-то того тревожило. Что-то не давало покоя.
– Ты только Зотову не говори. А то он как ненормальный, станет снова орать на каждому углу… А орать нельзя, Григорьев, – очень тихо произнес полковник, будто пример подавал, как именно надо себя вести. – Такое дело, капитан… Звонок был насчет этого дела, насчет парня. Ростовского этого. Сверху звонок. У него, что же, в нашем министерстве родня имеется?
– Вроде нет. Не знаю.
– Вот и я не знаю. А звонок был! С какой стати, капитан?
Полковник осторожно отложил в сторону жалобу адвоката Арбузова. Порылся в стопке документов, достал одну бумагу, почти с самого низа.
– Тут вот у меня из соседнего отдела информация одна есть. Может, имеет значение. Может, нет. Черт его… – Полковник надел очки, поводил по строчкам пальцем. – В общем, в ночь с минувшего воскресенья на понедельник на съемной квартире выстрелом в спину был убит некто Валентин Стремов. Ни о чем не говорит тебе данное имя?
О чем-то говорило, вспомнить бы! Давно что-то было, точно было. Но точно давно. Артем наморщил лоб, глянул на начальника, беспомощно разводя руками.
– Он работал официантом в ресторане… – Полковник назвал ресторанчик на окраине. – Снова ничего?
Артем помотал головой.
– Этот ресторан очень любил посещать некто Ростовский Игорь Романович, – проворчал начальник. – И там он был прямо перед своим исчезновением. Персонал, конечно, допрашивали. Но впустую. Зотову-то сейчас скажи – он подпрыгнет!
– Считаете, что Стремов… Хотя пять лет прошло, – пробормотал скорее для себя Артем.
– Ничего я не считаю! Не мое это дело! Пусть у тамошнего начальника голова болит. Это его земля! Дело не в этом.
Так и просилось спросить: а в чем? Не томи уже, товарищ полковник, говори! Да надо бежать к себе, Леху немного утешить. А то наверняка слюни там распустил. И сожрал, скотина, все булочки с повидлом, которые они купили на двоих к чаю. Он, когда нервничал, жрал все подряд. И свое и чужое.
– А дело в том, капитан, что перед окончанием смены явился в тот ресторан – это на самую-то окраину – наш пацан, Роман Игоревич Ростовский.
– Ничего себе! – не хотел, да ахнул Григорьев.
– Вот… И обслуживал его не кто-нибудь, а как раз Валентин Стремов. И они о чем-то оживленно, со слов одной посетительницы, разговаривали.
– А что говорит персонал, товарищ полковник?
– Молчит! Что пять лет назад молчал, что теперь. Но что характерно… Парень заказал какую-то ерунду. То ли манты, то ли пельмени, а ему блюдо мяса принесли. От шеф-повара, говорят, угощение. А? Как тебе? И что характерно… Парень потом ушел. А официант до утра не дожил! Вместе со своей девушкой причем. Конечно, в разработке версия, что кто-то подстрелил их из ревности. Девушка, по слухам, была прехорошенькой, но… Но шеф-повар с чего-то взял расчет наутро. И нет его нигде. Вот так, капитан. Что думаешь?
И полковник уставился на него с предостерегающим прищуром. Чтобы его не заносило, как Зотова, когда он думать станет. А как по-другому? И Артем сказал, что на самом деле думал:
– Кого-то растревожила покойная своим звонком, товарищ полковник. Какие-то силы стронула.
– И ты туда же! – воскликнул начальник, но без нервозности. Не как давеча. – И какие, капитан? Сыночка своего?
– Не могу знать, товарищ полковник.
А он и правда не знал, что сказать. Леху бы сюда! У того в башке мгновенно версии рождаются. И как показала практика, всегда правильные. А тот был изгнан из кабинета. И булочками теперь наверняка расстройство зажевывает.