Амур с оптической винтовкой
Шрифт:
«Так бывает?» – ахнула наивная Наташа.
«Это проза жизни, деточка. Слушай свою маму…»
Она послушала. И теперь слушала Марину. И ничегошеньки в ее рассуждениях о том, как надо вести себя с мужчинами, не понимала.
– Я больше драматизирую, Натаха! – с гортанным хохотком произнесла Марина.
И за эту ее разбитную «Натаху» Наташа ее особенно не переносила.
– А зачем? – спросила она.
И снова опустила руки в соус, где мариновалось мясо, его срочно требовалось перевернуть, а никакими столовыми приборами это сделать было невозможно. Марина категорически
– Буду заморачиваться! И так слопают, поверь! И не поймут ни хрена, чем и как ты перемешивала это мясо. Знала бы ты, в какой раньше рыгаловке они завтракали! И чем именно завтракали!
– Чем?
Наташа с недоумением уставилась на блюдо с замаринованным мясом: неужели это все зря?! Неужели жить надо проще и банальнее? И Артему это по вкусу? И плевать ему на ее сложные соки и смусси, которые она готовит ему по утрам? Он бы с большим удовольствием выпил грошового кефира? Но это же неправильно!
– Каша манная с комочками, сырники, которыми можно стол пилить! – резвилась Марина, накрывая на стол. – Натаха, для них ведь не сама еда важна.
– А что?
Она уставилась на мясо, пахнувшее в соусе божественно, и со вздохом принялась выкладывать его на противень.
– Я не знаю, – вдруг призналась Марина и уставилась на новую подругу растерянно. – Вот не знаю, убей! Сколько лет прожила с этим мужиком, а не могу понять его нутро! Вот хочешь, скажу, где они сейчас?
– В магазине. – Наташа закрыла духовой шкаф, принялась мыть руки. – Они же в магазин пошли.
– Это да, не спорю. В магазин. Но оттуда они не спешат, поверь. Мы с тобой для них… Что-то вроде сытного десерта. А главное блюдо у них где-то там. Сейчас они… Наверняка пиво пьют где-то под детским «грибком» да разговоры свои говорят мужские. Они у нас с тобой, Натаха, настоящие сыщики, вот. И работают всегда, невзирая на выходные или праздники. У них просто мозги под это заточены.
Марина метнулась к окну, отшвырнула рывком занавеску, приплюснула нос к стеклу. И через мгновение раздался ее победный клич:
– О! А что я говорила! Сидят, голубчики, пивас цедят! Вот и пойми их, идиотов. Тут стол накрыт шикарный. Мясо томится в духовом шкафу. Водки литр на столе! А они там… На скамеечке.
– Может, позвать их?
Наташа протиснулась мимо газовой плиты и широкого бока Марины к окошку. И правда рассмотрела на самой дальней скамейке Артема и его друга. У ног Леши – два громадных пакета. А в руках у обоих – по банке пива.
– Нет, звать не надо, подруга, – вздохнула Марина и неожиданно потянулась рукой к литровой бутылке, потевшей на столе. – Давай лучше тоже по граммульке. За вашу помолвку, за наших мужчин, чтобы все у них ладно было, будь они неладны! – Она смешно хихикнула. – Ну и за знакомство, Наташ. Вижу, вижу, что не нравилось тебе, как я тебя называла. А я нарочно! Позлить! Думаю: выдержит, нет? А ты молодец, выдержала. Наша!..
– …Моя в окне нарисовалась, – со вздохом произнес Леха, втаптывая окурок рядом со столбиком скамейки. – Срисовала.
– Думаешь, орать станет на весь двор? – с ленцой поинтересовался Артем.
Ему, очуметь, было как хорошо сейчас.
Наташа дома, хлопочет. Маринка там же. Значит, Леха не станет дергаться. Леха тоже рядом. В квартире накрывается к ужину. Готовится вкусная еда. Скоро они сядут за стол, станут говорить о чем-то, улыбаться друг другу. И не надо будет никуда рваться душой. Не надо будет думать, что он что-то упустил в своей судьбе, что это что-то предстоит еще искать, оно еще не случилось. Сама судьба будет сидеть рядышком на стуле, нежно жаться к его боку, ловить его взгляды, угадывать его желания.
Очуметь как хорошо!
– Млеешь, скотина? – ткнул его в бок локтем Леха.
– Млею… – слабо улыбнулся Артем и зажмурился, подставляя лицо солнцу. – Здорово…
– Здорово, – поддакнул Леха. – А Маринка орать не станет на весь двор, если что. Она теперь увидала, что мы пиво пьем, и бутылку наверняка распечатала. И Наташку твою спаивает.
– Да ладно! – Артем опешил, переводя взгляд со своего окна на друга. – Откуда ты…
– Хочешь, замажем? – и Леха протянул ему ладонь лодочкой. – На что хочешь! Моя жена открыла водку и тихонько цедит теперь, и твою напаивает. И надо поспешить. Пока наши девки не надрались.
– Так идем! – Артем со смехом подхватил пакеты и пошел к своему подъезду.
Все оказалось именно так, как рассказал ему друг. Девчонки сидели за самым краешком стола, чтобы не испортить сервировку, и тихонько попивали водочку. Чему-то негромко смеялись.
– Слушай, ты просто гений! – хлопнул Артем друга по спине. – Как это у тебя получается, а?
– Обращайтесь. – Леха сфальшивил скромную улыбку, повесил голову, следом заржал как конь. – Люди, Тёма, очень предсказуемы, очень!
– О как! – фыркнул тот, переобуваясь в свои тапочки и подсовывая Лехе гостевые, а то попрется в пыльных ботинках, а Наташа с утра пол везде протерла. – Если такой умный и все про людей знаешь, про их предсказуемость, чего же не расскажешь, что за ерунда вокруг семейства Ростовских происходит?
– Деньги, друг мой, деньги! Большие деньги! – слегка надменно отозвался Леха, с неудовольствием обнаружив на собственном носке дырку, тут же спрятал ступни в дежурных расхлябанных тапках. – Я тут наводил справки, пока ты указания руководства выполняешь, всячески тебя отвлекающие от нашего с тобой личного дела. А ведь дело Ростовских стало нашим с тобой личным, так?
– Так.
Артем удрученно вздохнул. Леха был прав на все сто. Полковник как с цепи сорвался, завалил их бумажной работой. Будто чувствовал, что они тайно роют дело, которого может и не быть вообще-то. Поскольку мать Романа Ростовского официально признали самоубийцей. А Валентин Стремов – официальная версия – погиб от руки соперника. Девушка, по сведениям, крутила любовь сразу с тремя ухажерами. Один из которых подался в бега. Вот так! Никакой связи.
Но она была! Точно была! Это Леха чувствовал печенкой. А Артем ему верил, как оракулу. Потому что тот ни хрена никогда не ошибался. С девками как попал, а? В точку!