Амур с оптической винтовкой
Шрифт:
– Убил его отца и мать, – снова вставила Наташа. И смущенно добавила: – Ему так, возможно, говорят. Интересы этих двух матерых людей пересеклись. Устранить посредством киллера…
– Опасно, – подхватил Артем. – Начнется следствие, непременно выйдут на кого-то, найдут киллера, найдут заказчика. А если даже и не найдут, то личности засветятся, попадут под подозрение. А тут как удобно, черт побери! Промыть ребятам мозги и их руками совершить убийство. Причем можно даже сдать их органам беспрепятственно. У одной мотив. И у второго мотив. Скрипели зубами? Хотели убить? Убили? Сидите! И эти две твари будто ни при чем. Их прилепить сюда не получится, Леха! Кто поверит
– А с Романом еще проще! У него мотив железобетонный! Месть! Сначала отец, потом мать. Фирмы все под контролем Шелестова. Он виновен! И должен умереть!
– Старо как мир, – вдруг встряла Марина и шумно зевнула. – Дураков подставят, сами в стороне. И даже киллера искать не надо. И заказчика. Его просто нет! Ребята сами так решили. Дураки… У меня вопрос, господа умники…
Все уставились на нее.
– Кто?! – Маринка подняла высоко подбородок и глянула, как дьяволица, даже Леха притих. – Кто выстрелит первым?!
Глава 18
– Михаил Иванович, я считаю, что это глупая затея.
Валера ковырял носком ботинка крохотную ямку у бортика бассейна. Нерадивые строители, возможно, плохо поработали с бетоном. И маленькую трещину размывало дождями, брызгами из бассейна, утренней обильной росой. Теперь вот он ковырял без устали, боясь поднять глаза на хозяина.
– Другими словами, ты считаешь меня идиотом, – подвел черту под словами своего охранника Шелестов.
В коротких широких шортах, с мощным голым торсом, босой, он казался на фоне березовой посадки простым, обычным мужиком. Не отягощенным проблемами бизнеса, тянущейся шлейфом за этим конкуренцией. Не кровожадным, не мстительным, не вынашивающим дикие планы устранения надоедливых влиятельных покровителей. Обычным, заурядным, простым мужиком.
– Я не вас считаю идиотом, Михаил Иванович. Я считаю план идиотским. Она… Она всего лишь запутавшаяся девчонка. Она может брякнуть что-нибудь, и тогда…
Валера замолчал. Он каждый раз смущался, когда речь заходила о Диане. Ему вдруг начала нравиться эта длинноногая голубоглазая блондинка. Сильная, жилистая, ловкая. Ему все сложнее оказывалось швырять ее на мат и прижимать своим телом сверху. Он все чаще ощущал под собой ее грудь, бедра, нервно дергающийся живот.
Хозяин что, этого не понимает вовсе?!
– Что и кому она брякнет, Валера? Что? Что жила у меня за городом, потому что я хотел уберечь ее от беды? Что тренировалась? Так она и в тир ходила годами! И в спортивный зал! Потом забросила, да. А тут решила снова заняться забытыми видами спорта. От безделья! Стрельба по мишеням – это тоже спорт, Валера. Это не преступление. У меня на все виды оружия, из которого она стреляла, имеется официальное разрешение, если ты забыл. На экзамены ее возили. Все сдала с отличными показателями. В институт поступает. Что она может брякнуть? Что ты ей там что-то такое говорил? Про Пронина? Фотографию показывал? Эту глупую болтовню к делу не пришьет ни один адвокат. Даже наша матерая проститутка!!!
Шелестов крупно глотнул из толстостенного стакана с широким дном. Было семь часов утра, а он уже надирался. Он вообще в последнее время много и часто пил. Валера этого не одобрял. И считал, что план, родившийся в мозгах Шелестова, был рожден только спьяну, только пьяными мозгами. И эти же пьяные мозги заставляли его терять выдержку, трусить, спешить. Столько лет прошло, все же было нормально. Все процветало. И вдруг эта паника! И когда? Сразу после смерти жены Ростовского.
Валера как сейчас помнит, как примчался к нему домой – что само по себе было ненормальным – Шелестов. Как, еле ворочая пьяным языком, бормотал и всхлипывал:
– Все! Все пропало, Валера!!! Он все же обошел меня! Он обыграл меня, понимаешь?! Он убрал ее! Он убил Аллу!!! Теперь он доберется и до меня! Сначала пацан, потом я! Что делать, Валера?! Что?!
Валера, тогда спросонья ничего не понявший и загнавший свою девку в ванную, пробубнил невнятно:
– Надо искать исполнителя. Давно пора с ним разобраться.
– Ты что, совсем придурок??? – ахнул Шелестов и покусал кулаки. – Он же за каждым шагом моим следит! Он обложил меня! Все мои телефоны прослушиваются. Сколько раз в доме находили «жучки»?! А? Молчишь? Да он сразу поймет, что я что-то затеваю и… И посадит меня, как посадил Настю! Помнишь, что он сказал мне тогда? Не помнишь? А я напомню! Он сказал мне, что я следующий! И на зоне я до первой ночи не доживу! А ты – искать! Как??? Если вот только ты.
– Нет, Михаил Иванович, – категорически мотнул головой Валера. – У нас с вами уговор. Никогда ничего подобного не требовать. Или я уйду.
– Куда?! Куда ты уйдешь, сопляк?! – кривил пьяную физиономию тогда Шелестов. – Где тебя кто ждет?!
– В никуда уйду, просто, – проговорил Валера, и он честно был готов.
Последние пять лет были для него очень трудными, очень. Умный сильный мужик, коим раньше являлся Шелестов, когда брал его на работу, после исчезновения своего приятеля Ростовского превратился в ничто. Он начал бояться собственной тени. Ему везде виделись заговоры. И Диану он в свой загородный домик перевез поначалу только лишь затем, чтобы она не помогала Роману Ростовскому с алиби. Велел занять ее чем-нибудь.
– Чем? – не понял Валера.
– Ну… Тренируйтесь, стреляйте. Она это любит. Может, со временем охранять меня станет, – болтал он, когда ребята приехали ему на смену. – Когда вы выйдете на пенсию.
И только потом, когда Валера с восхищением докладывал о ее результатах, за что себя теперь ругал нещадно, в пьяных – непременно пьяных – мозгах Шелестова родился совершенно идиотский план.
Ему вдруг стало казаться, что руками этой лихой девчонки он сможет устранить Пронина! И считал, что сам окажется незапятнанным при этом. Это же смешно так думать!
Валера не заметил, как проговорил это вслух. И Шелестов, снова шикарно пригубив, спросил:
– Ну, вот почему ты так думаешь, почему?!
– Потому что у нее нет мотива убивать Пронина.
– А каким должен быть мотив, каким?! – скривил покрасневшее от алкоголя лицо хозяин. – Мотив более чем понятен – страх за любимого человека.
– Страх – не повод для убийства, – настырно нагнул голову Валера и глянул на стакан в руке Шелестова.
Тот почти опустел. А было начало восьмого! Что будет к обеду? Хозяин надерется и свалится в одной из спален и станет храпеть на весь дом. Проснется с головной болью, злой, примется орать и раздавать глупые указания. И…