АН (цикл 11 книг)
Шрифт:
Проводив их спины взглядом, Соня потянулась за очередной тарталеткой. Утолив нахлынувший голод, она равнодушно проговорила:
— Скажу Яне и Михаилу Архиповичу, что если кому-то из них удастся выбить из турнира Варшавского чемпиона, то подарю персональный космодоспех. Ты ведь не против, дорогой?
— Нет, — хмыкнул я. — Оба будут рады такому подарку.
— Ну ещё бы... Твои космодоспехи никого не могут оставить равнодушным. Взять хотя бы великую княжну Лауру... Её родительский клан воевал против нас в Швеции. Вы убили кого-то
— Да вроде нет, — пожал я плечами. — Может быть, какого-нибудь друга детства или бывшего возлюбленного...
Соня покачала головой.
— Варшава... — недовольно произнесла она, будто бы одно это слово должно многое говорить собеседникам.
Затем мы с супругой продолжили прогулку по холлу Кремлёвской арены, периодически переговариваясь со знакомыми и заводя новые знакомства. В основном разговоры велись в ровном вежливом тоне, а некоторые наши собеседники так и вовсе выказывали преувеличенное почтение.
Тем контрастнее чувствовалось колкое обращение со мной отдельных индивидуумов.
Как, например, единственного маршала Российской Империи, министра вооружённый сил и главы боярского рода Волынских — Михаила Артёмовича. Между прочим, это именно с его Слугами два года назад у меня был конфликт. Когда два Мастера пытались не допустить до очередного турнирного боя простолюдина Аскольда Сидорова, потому что как раз с сынишкой Волынского мне и предстояло сражаться. Но благодаря хлопотам Софьи, а затем великой княгини Тверской и целительницы Андрея Оболенского, я смог выйти на бой.
И немножко поломать Волынского-младшего...
Его отец с матерью, разумеется, поостыли за прошедшие с того момента два года. Но я для них до сих пор точно бельмо в глазу. Ещё и князем стал...
Вот Волынский-старший и не удержался:
— Знаете, ваше сиятельство, — титульное обращение он, пусть и самую малость, но выделил язвительными нотками. — По долгу службы я наслышан о том, что происходило в Северном королевстве. Я горжусь нашими соотечественниками, доблестно сражавшимся там. Но мне немного жаль, что вам, несмотря на высокотехнологичное вооружение и личную силу, столь огромную для вашего возраста, не хватило навыков командующего, чтобы достигнуть победы.
Скажи он те же самые слова с иной интонацией, получилось бы нечто, похожее на поддержку с нотками сочувствия.
Но боярин Волынский и не думал сочувствовать мне. Он почти открыто глумился.
— Мы сделали все, что было в наших силах. Вряд ли кто-то другой был способен сделать больше, — сдержанно ответил я.
— Союзной армии удалось остановить продвижение врага, — добавила Соня. — А скоро холод и время начнут воевать на стороне шведов. Но вряд ли молодой женщине стоит напоминать маршалу империи о столь очевидных вещах, — она мило хлопнула глазками.
Форкх меня дери! Я чувствую, как расходятся волны невидимой яростной силы от моей супруги. Хех, я не забыл, что Волынские пытались сломать меня и не допустить
— Да, глупо оспаривать успех союзной армии, — кивнул маршал-министр. — Но... Знаете, ваше сиятельство, любопытство гложет меня. Хочется знать, как бы я справился с подобной задачей, будь у меня новейшее оружие. Может быть, мы сможем организовать подобный эксперимент? Будьте уверены, министерство не поскупится на такое дело.
— Увы, господин министр, предложить вам сейчас совершенно нечего, — я виновато пожал плечами.
— Но ведь по слухам, вы постоянно наращиваете производственные мощности? — спросил он строго. — А вашему княжеству, очевидно, необходимо много золота для развития молодых земель.
— Увы, мне просто нечего сейчас продать. Излишек нет, — повторил я.
Он недобро нахмурился и кивнул.
Мы перебросились ещё парой фраз и распрощались с холодной вежливостью недовольных друг другом людей.
После этой больше неприятных бесед у нас ни с кем не случалось. А вскоре подошло время отправиться на трибуны смотреть церемонию открытия турнира, которая была красочной и интересной, как и в прошлые разы.
Канцлер Российской Империи Александр Борисович Годунов, как обычно, был крайне убедителен, когда после выступления различных ансамблей и показательного боя двух Гуру произносил речь, стоя в центре арены.
В итоге время пролетело быстро. И вот когда мы уже собирались вставать с дивана, чтобы отправиться на выход с трибун, рядом с нами появился незаметный мужчина в чёрном костюме и белой рубашке.
— Ваши сиятельства, — с поклоном проговорил он. — Александр Борисович приглашает вас на чашечку чая. Он очень надеется, что вы не огорчите его отказом.
Мы с Соней переглянулись.
«Значит, решил лично встретиться?» — говорил мне её взгляд.
«Ага. Нажаловался ему Волынский. Но... — я хмыкнул. — Годунов явно это предвидел».
Вдвоём мы почти синхронно повернулись к гонцу:
— Не огорчим, — произнёс я. — Ведите.
***
Самый могущественный человек Российской империи ждал нас в небольшом кабинете, расположенным где-то в недрах арены. Сами мы бы с Соней эти подсобки точно бы не нашли.
— Аскольд Андреевич, Софья Ивановна, спасибо, что откликнулись на моё скромное приглашение, — с легкой полуулыбкой поздоровался с нами Канцлер и протянул мне свою ладонь, больше напоминающую медвежью лапу.
— Здравствуйте, Александр Борисович, разве мы могли отказаться? — улыбнулся я.
Крепкое и сильное рукопожатие. И сейчас я не ошибся в своих ожиданиях, как это было в случае с Казимировым — Канцлер в самом деле с силой сдавил мою руку. Причём сделал это, как мне показалось, неосознанно.