Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Юрка!!!
— В шестнадцать ноль-ноль ты получишь его и моё заключение. А теперь иди и не мешай мне работать. Всё. Можете быть свободны, майор.
Золотарёв медленно вдохнул и выдохнул, чётко по-уставному козырнул.
— Есть, полковник, — повернулся на каблуках и вышел, без стука прикрыв за собой дверь.
Аристов просмотрел частично заполненную карточку. Имя и фамилию он переписал из направления, остальное заполнит потом. Будем надеяться, что парень отойдёт и даст себя осмотреть. Ах, Колька, не удержался. Как говорил
Пока бежали, Эркина немного отпустило, и он попытался на бегу расспросить:
— Что это, парни?
— Больница… госпиталь… да не то совсем… не бойсь… всё нормально… мы работаем тут… ща душ тебе соорудим… пожрать…
Эркин не успевал даже понять, кто и что ему говорит. А уже они вбежали в другой корпус, и толпа сразу увеличилась. Он опомниться не успел, как его втолкнули в просторный зал, уставленный скамьями.
— Давай раздевайся.
— Зачем?!
— Душ… помоешься… парни, мыло ему… моё держи…
Десятки рук распахивали и снимали с него куртку, сдёргивали рубашку, расстёгивали джинсы…
— Вы что, охренели?! — Эркин попытался вырваться из кольца.
— Ты чего, парень?
— Мы же помочь…
— Ладно, — остановил гомон Крис.
Эркин обвёл взглядом мучительно знакомые, нет, привычные лица.
— Элы?
— Ну…
— И чего здесь?
— Мы здесь работаем.
— Вы что, не горели? — вырвалось у Эркина.
Вокруг засмеялись.
— Перегорели здесь… Все горевшие.
— И кем работаете?
— Санитарами… Убираем… Массаж делаем… Врачам помогаем…
— Врачам?!
— Они здесь другие, — Крис улыбнулся. — Давай, раздевайся, вымоешься сейчас, поешь, поспишь…
— А потом?
Крис молча развёл руками.
— Ясно, — Эркин сам потянул с плеч рубашку. — Хоть час, да наш, так что ли? — и улыбнулся.
Ему ответили такими же улыбками.
— Парни, входы перекройте, — распорядился Крис. — И давайте отсюда, не колготитесь все.
— Верно, — кивнул Сол. — Успеем поговорить. Люк, пошли.
— Я останусь, — сказал Эд. — Помогу помять. Вдвоём управимся, Крис?
— И я с вами, — вмешался Стив. — Двое не справятся. Ишь, нарастил.
Эркин усмехнулся, снимая сапоги.
— Грузчиком был. И скотником. Парни, а постираться заодно если, высохнет?
— Давай заменим, — предложил Крис.
— Нет, — покачал головой Эркин. — Это из дома. Всё, что осталось.
— Стирай, у нас сушка хорошая.
Толпа уменьшилась, но ненамного. Кто-то принёс мыло, мочалку, полотенца.
— Вшей нет? А то куртку прожарим.
— Нет, — улыбнулся Эркин.
Его трусы привели парней в такое восторженное изумление, что он удивился.
— Вы
— Видели, — возразил кто-то. — И даже снимали.
— Но с других, — уточнил ещё кто-то.
— Тебе-то зачем?
— Не трёт и если приспичит штаны снять, всё ж-таки прикрытый, — объяснил Эркин, раздеваясь.
— Дело, — одобрил Эд.
Общее внимание смущало Эркина, отвык он уже от такого, но их было много, и, когда он разделся, его довольно бесцеремонно покрутили и осмотрели, придирчиво проверив номер на руке.
— Ладно, — Крис сунул ему в руки мыло и мочалку. — Иди мойся. Времени в обрез, а мы ля-ля разводим.
— А вещи мои?
— Постираем тебе твоё, — Эд быстро раздевался, складывая вещи на соседнюю скамейку. — И твоё сейчас сложу, иди.
Большой гулко гудящий зал с туманными сквозь водяную пыль шарами ламп под потолком. Эркина подтолкнули к стене. Да, не как в Паласе. Душ по стенам, а посерёдке тоже скамьи. Эркин крутанул кран и охнул под тугой, чуть не сбившей его с ног струёй. В имении такого напора не было. Сделал себе по вкусу. А на стене у крана как полочка вделана, как раз для мыла. Здорово. Он намылил мочалку и стал растирать себя, плечи, грудь, живот, мыльная вода щекотно текла по телу. Кто-то взял его за плечо. Он круто обернулся. Тот же метис, что всё командовал.
— Давай мочалку. Пока голову моешь, я тебя сзади разотру.
Эркин отдал ему мочалку и стал намыливать голову.
— Из-под струи выйди.
Он сделал шаг назад и натолкнулся спиной на чьё-то тело.
— Во, стой так.
В душе всякое бывало, и подпускать к себе вплотную не стоило, но ему уже тёрли спину и ягодицы. Подтолкнули вперёд.
— Давай смывай.
Он мылся, уже ладонями растирая тело, теребил себе волосы, смывая налипшую за эти дни грязь и засохший пот.
— Давай, вылезай.
— Уже?
— Ложись на скамью. Мы сейчас тебя и намылим, и разотрём, и промнём.
Смаргивая с ресниц воду, Эркин прошлёпал к скамье и лёг на живот.
— Ну, держись парень.
Сильные умелые пальцы и ладони на спине, плечах, щиколотках, шее. Сколько их? Двое, трое? Ох, до чего же ловки. Не абы как, от души мнут.
— Давно мяли?
— Да летом, — выдохнул Эркин.
— Давай, на спину крутись.
Он перевернулся, привычно закинул руки за голову.
— Когда горел?
— В двадцать.
— Ого!
Над ним склоняется тёмное лицо, блестящее от воды, а может, и пота.
— И живой?
— А чем тебе это мешает?
Негр смеётся и говорит уже серьёзно:
— Мне двадцать четыре полных, вот и спрашиваю. Глаза закрой, лицо промну.
— Лицо потом, — вмешивается метис, разминавший ему ноги. — Когда промазывать будем. Сейчас окатим.
— Чего?! — Эркин приподнялся на локтях, но его тут же уложили обратно, и лавина воды обрушилась сверху так, что дыхание перехватило.