Аналогичный мир
Шрифт:
Эркин вежливо кивнул. Грегори брал всё с собой, и тоже обещали подвозить, а кончились тогда продукты… Джонатан покосился на него.
— Убережёте стадо?
— Лучше меньше сказать, сэр, — Эркин оборвал фразу, сочтя её дерзкой, но Джонатан подхватил на лету.
— И больше сделать, так? — Эркин кивнул. — Что ж, это по мне.
Джонатан положил кулёк на край бассейна, стряхнул на пол салфетку.
— Поехали.
— Да, сэр, — встал следом Эркин.
Отдохнувшие кони пошли резво.
…Солнце стояло ещё высоко, когда Джонатан
— Ну, вот и всё. Теперь домой. Езжай вперёд, — и в ответ на его недоумённый взгляд рассмеялся. — Сам сообрази, куда.
Эркин огляделся, отыскивая взглядом имение. Но они были в негустой роще, да ещё на склоне, горизонт заставляли стволы. Так, ещё одна проверка? Ну, неугомонный беляк попался, всё у него не просто так.
— Давай-давай, веди.
Выбраться наверх? И уже оттуда? И вдруг сообразил. Лошади-то знают дорогу. Он чуть не засмеялся от радости, что избежал ловушки. Эркин похлопал Принца по шее. К словам они приучены, проверял, ну, попробуем.
— Вперёд, Принц. Домой. Пошёл домой, Принц.
Фыркая, попрашивая повод, Принц пошёл размашистой рысью. Поводья Эркин держал свободно, не мешая коню выбирать дорогу. Серый конь Джонатана сам, не дожидаясь посыла, пошёл следом. Джонатан расхохотался.
— Ловок ты, парень. Сообразил!
И Эркин невольно улыбнулся этой похвале.
Почти до дома Джонатан давал ему ехать первым и опередил только на подъездной дороге. Эркин вежливо придержал Принца: хозяин въезжает первым. Но тут Джонатан резко осадил коня.
— Это вы что же, — голос его был угрожающе спокоен, — за весь день столько сработали?!
Он спешился, нетерпеливо отбросив поводья, и Эркин еле поймал их. Вразвалку, как все после долгой езды, Джонатан пошёл к толпящимся на дороге мужчинам. Индейцы — сразу определил Эркин. От толпы отделился и подошёл к Джонатану высокий молодой индеец с длинными, до плеч, волосами, перевязанными поперёк лба узким ремешком. Сзади за ремешок были вставлены два пера. Рваная рубаха непонятного цвета свободно болталась на его костлявом теле. Да и остальные… были одеты не лучше. Эркин понял, что это их старший.
— Нет, этот день я не засчитаю, — твёрдо сказал Джонатан. — Сделали мало и сделали плохо.
— Но, масса, — развёл руками индеец. — Тяжело, масса.
— Нет. Если болен — лечись, а нанялся — так работай.
Эркин ловил на себе не слишком дружелюбные взгляды, но его это не беспокоило. Он сам по себе, они сами по себе. Ему с ними не работать. Но рассматривать их он рассматривал. Его сразу удивили длинные волосы почти у всех. Зачем это им? Длинные волосы мешают. Уж на что у него самого только прядь на лбу, а так короткие, и то на скотной мешала. Тронешь ненароком грязной рукой, потом долго у лица держится запах. А такие? И ремешки эти толком ведь не держат. Но… их дело. И одежду они что, совсем не берегут? Пусть и рабская, но зашить-то можно. А то щеголяют… дыра на дыре.
— Нет, — закончил Джонатан. — Хотите
Эркин подъехал, ведя в поводу хозяйского коня. Джонатан забрал поводья и взмыл в седло.
— На закате подъеду, посмотрю. Еду получите по сделанному, — твёрдо сказал Джонатан и послал коня прямо на них.
Индейцы расступились, образовав проход, по которому и проехали оба всадника.
Эркин ехал на шаг сзади и еле слышный шёпот, вряд ли уловленный Джонатаном, был ему различим.
— Сволочь белая, ничего их не берёт.
— Прихвостня таскает.
— Ну, этот ещё попадётся.
И ещё какие-то непонятные гортанные фразы.
Индейцы уже были сзади и не видели, как дрогнули в злой усмешке губы Эркина. Этих он не боялся. Шакал он шакал и есть. Шакал опасен, когда за ним белый с плетью стоит и шакал на него работает. А от этих… отобьётся!
Зная, что белые легко срывают гнев, вызванный одними, на совсем других, Эркин до самого дома предусмотрительно держался сзади Джонатана. Тут главное на глаза не попасться. Тот, Симменс, что купил его тогда вместо отработочного, так год, наверное, пока его не уволили, в каждую ихнюю зарплату, сволочь пьяная, отыскивал его, чтобы излупцевать за свой вычет. А у Джонатана нрав покруче. Чего рисковать?
Джонатан словно не замечал его и уже у конюшни, не глядя, распорядился.
— Убери своего в загон, поешь и приходи за припасами.
— Да, сэр.
Подошёл Фредди и молча забрал у Джонатана его коня. Эркин спешился и повёл Принца в загон. Ломило с отвычки тело, даже голова кружилась. А Андрей где? С бычками, что ли, ещё колупается?
— Ну как? — неслышно подошёл Андрей.
— Молча, — огрызнулся Эркин.
— Иди поешь, — спокойно Андрей, — Мамми для тебя на плите держит, — и отобрал у него повод. — Иди, я сам расседлаю.
Но Эркин сначала пошёл к колодцу и долго умывался, потом скинул рубашку и облился до пояса. И на кухню пришёл уже спокойным, хотя и хмурым.
Мамми навалила ему такую полную миску, что он ел долго, к концу еды совсем пришёл в себя и уже не понимал, чего он так рассвирепел и вызверился на Андрея. Мамми поставила перед ним кружку с молоком и улыбнулась. Он невольно улыбнулся в ответ.
— То-то, — хмыкнула Мамми.
Эркин посидел ещё с минуту, отдуваясь, и встал.
— Спасибо, Мамми.
— А на здоровье. Ступай, масса Джонатан уже ждут. И Эндрю тамочки.
— Мг.
По дороге он застегнул и заправил в джинсы рубашку. Что ж, явимся перед хозяином в наилучшем виде. Прибавить не прибавят, так хоть не вычтут.
Джонатан и Андрей курили у длинного, с множеством дверей сарая-кладовки.
— Ну, — встретил Джонатан. — Смотри и забирай, что нужно. Правило знаешь?
— Да, сэр, — спокойно и очень серьёзно ответил Эркин. — Что не влезет во вьюк, несёшь на себе.
Андрей фыркнул, а Джонатан засмеялся.