Аналогичный мир
Шрифт:
— Желание жить…
— Желание приходит потом, когда он осознаёт, что, перегорев, может жить самостоятельно, работать. А вначале… выручает их привычка к послушанию…
…Новиков резко крутанул руль, входя в поворот. Да, если индеец горел зимой и Трейси ему как-то помог, да просто не пристрелил, а дал отлежаться, то против Трейси индеец не пойдёт. Достаточно вспомнить, как эти парни отзываются о Юре, о тёте Паше…
…— Ну, тётя Паша! Она же первая, ещё зимой, мы ни одну сестру, ни одну санитарку к ним поставить не могли, от великого ума
…Сам умрёт и любого убьёт. Да, если так, то Ротбуса убила эта пара: индеец и белый мальчишка. Ротбус угрожал Трейси, и этого оказалось достаточно. И попробуй теперь объяснить индейцу, что Трейси — убийца и ничем не лучше Ротбуса. Что не жертва, а тоже преступник. Ладно, может, Старцев что подскажет. Умён и наблюдателен капитан. Видимо, поэтому и отстаёт в звании. Правда, не переживает из-за этого. Ну, его дело…
Фредди разбудил Джонатана за полчаса до рассвета, самым бесцеремонным образом сдёрнув одеяло.
— Вставай, лендлорд! Тебя ждут великие дела. Я ничего не перепутал, Джонни?
— Изверг, — простонал Джонатан, протирая глаза. — Рано же ещё.
— Эркин с мешком уже у гаража стоит. Так что вставай, брейся, и в дорогу.
— Господи, — Джонатан зевнул и встал. — Знал бы, в жизни на этот чёртов аукцион не пошёл. А Эндрю? Тоже у гаража?
— Эркин сволок его к колодцу умываться. Давай, лендлорд, а то я тебя тоже к колодцу понесу. А это твой авторитет уронит.
— Мг, — Джонатан умылся в тазике у двери и стал бриться. — Вчера ты меня заставил с ними в блек-джек играть. Это мой авторитет не уронило, что ли?
— Акт единения с народом пробуждает у подданных любовь к монарху.
— Грамотный ты, — пробурчал Джонатан, ощупывая щёки. — Лосьону совсем ничего не осталось?
— Неа, — с удовольствием ответил Фредди. — Оба флакона до донышка.
— Люди им лицо протирают, а ты… небось и задницу тоже.
— Ну, — привалившись к дверному косяку, Фредди смотрел, как Джонатан одевается. — Что годится для лица лендлорда, сойдёт и для ковбойской задницы, — и после паузы, мечтательно улыбаясь, добавил: — И шенкелей.
Джонатан, натягивавший сапоги, поднял голову.
— Это на ком ты ездить собрался, что шенкеля «райским яблоком» протирал?
— Интересная мысль, Джонни, спасибо за идею. Кобылка, значит, «шанелью» пахнуть должна. Сочетаются запахи?
— Сочетаются, — улыбнулся Джонатан, вставая. — Зачем вам вообще лосьон этот понадобился? Он после бритья, а ты вроде небритый. По основной поверхности.
— Эркин сказал, что для мягкости. Я согласился. Окно я
Подойдя к Фредди, Джонатан принюхался. Фредди засмеялся.
— Успел я в душ, успел. Пошли, а то Эркин всерьёз психует.
Джонатан с удивлением оглядел Фредди. Ну, надо же! И не скажешь, что всего три часа назад ковбой лежал в полной прострации. Свежевыбрит, весел, весь какой-то… лоснящийся, как вычищенный выхоленный конь.
— Ага, Джонни, — радостно улыбался Фредди. — Как заново родился, правда. По дороге расскажу. И ещё у меня для тебя сюрприз заготовлен. Но это потом. Пошли.
Грузовик уже стоял во дворе, пофыркивая включённым мотором. Эркин и Андрей сидели на подножке и встали, когда Джонатан и Фредди подошли.
— Доброе утро, парни, — поздоровался Джонатан, чувствуя себя уже совсем проснувшимся.
— Доброе утро. Доброе утро, сэр, — ответили они вразнобой.
— Мешки забросили? — Фредди открыл дверцу. — Тогда залезайте. Джонни, садись в кабину.
Андрей, а за ним и Эркин залезли в кузов. Фредди, встав на подножку, заглянул к ним.
— Ага, стекло мне только не загораживайте. Джонни, готов? Отправляемся.
Имение ещё спало. И их отъезда никто не видел. Фредди мягко стронул грузовик и повёл его по въездной дороге с сохранившимися каштанами по обеим сторонам.
— Пусть доберут парни.
— Я бы тоже добрал, — вздохнул Джонатан. — Но Эркина ты вчера… умотал.
— Эркин если за что берётся, — улыбнулся Фредди, — то в полсилы не работает.
— Это такой каторжный труд?
— Видимо. Вообще-то, Джонни, он меня третий раз мнёт. Ну, в первый раз он мне спину чинил.
— Кстати, ты давно на неё не жаловался.
— Кстати, похоже, уже и не буду. Сделал он мне её… капитально. Второй раз на перегоне. Так, выкупались, и он мне её немного помял. Я с полчасика полежал и встал. А вчера был большой и общий. Так вот, он всякий раз после массажа весь мокрый был. И садился отдыхать. Ну, а вчера…
— Ты вчера был хорош. Сосиска в тесте. Как ты не задохнулся?
— Не знаю. Но было хорошо.
— Мг. Ты так говоришь, что я начинаю завидовать.
— Ла-адно, — Фредди вывел грузовик на шоссе и прибавил скорость. — Составил я тебе протекцию. Без лосьона, правда, и не на ковре у камина, а в кузове. Но одеяла я туда забросил, так что полежишь… сосисочкой.
— Ну, уж гадость ближнему устроить ты не упустишь. А теперь признавайся, ты что-то ещё заготовил.
— Заготовил. Возьми термос и хлебни. Проясни голову.
Джонатан кивнул и нашарил под сиденьем термос. Чёрный, очень крепкий горький кофе. Да, Фредди постарался.
— Когда ты всё успел?
— После такого массажа каждая жилочка играет. Всё могу. Ну как, готов слушать?
Джонатан убрал термос и улыбнулся. В голове действительно просветлело, и он, словно только что проснувшись, огляделся. Серо-голубой свет уже стал золотистым, а временами между деревьями у земли показывалось солнце.