Анархизм
Шрифт:
Въ этихъ словахъ поэта, въ этой своеобразной ставк на «сильнаго» звучитъ подлинная анархическая мораль. Анархическій методъ дйствія — есть методъ безбоязненнаго и безпощаднаго отрицанія любого «быта» и любой «морали».
И тмъ не мене — такое, чисто формальное обоснованіе анархическаго метода — совершенно недостаточно. Убжденіе, столь распространенное и столь легко дающееся, что само дерзаніе родитъ свободу, что актъ разрушенія уже самъ по себ — есть сущность анархическаго самоутвержденія — находится въ зіяющемъ противорчіи съ основными принципами анархизма.
Въ «дерзаніи», «революціонаризм» — есть отзвукъ стараго романтическаго бунтарства,
И «дерзаніе», какъ таковое, стало традиціей.
Въ насажденіи и укрпленіи этой традиціи огромную роль сыграло «бакунинство». Слпые послдователи, какъ это всегда бываетъ съ ними — и тмъ боле въ анархизм — не поняли учителя и извратили самый смыслъ его ученія.
Они проглядли — то великое и созидающее, что стоитъ за пламенными отрицаніями Бакунина, они извратили духъ его формулы — «Духъ разрушающій есть въ то-же время духъ созидающій», они не поняли его гимновъ творческому «многоразличію» жизни съ ея «переходящими вздыманіями и великолпіями» и усвоили изъ всего ученія идеализацію террора.
Они не поняли даже его преклоненія передъ реальнымъ творчествомъ «массъ», его великой борьбы за Интернаціоналъ противъ партійныхъ паразитовъ и породили анархическихъ героевъ-одиночекъ, призванныхъ облагодтельствовать народы. Бомбы сверху, погромы снизу таковъ сталъ анархизмъ! Его дерзанія стали пусты; въ нихъ не билось соціальное содержаніе.
Анархизмъ этой эпохи — нигилизмъ, торжество отрицающаго раціонализма.
Разсуждая о «средствахъ» анархизма, мы должны прежде всего выяснить отношеніе его къ «компромиссу», программ-«минимумъ».
Теоретически анархистское міросозерцаніе не мирится съ компромиссомъ. Компромиссъ есть средство бжать чрезмрной отвлеченности и согласовать свой идеалъ съ практическими требованіями момента. Но анархизмъ, поскольку это можно вывести изъ отдльныхъ и случайныхъ мнній его представителей, не боится этой отвлеченности.
Любовь къ правд и воля осуществить ее во всей полнот безъ ограниченій не могутъ быть никогда вполн отвлеченными. Ибо въ нихъ то и заключена наибольшая полнота жизни. Наоборотъ, утвержденіе практичныхъ полуистинъ — обречено на безславное существованіе и безслдное исчезновеніе. Никто не можетъ искренно и глубоко любить полуистину; ее презираютъ даже т, кому въ данныхъ условіяхъ она можетъ быть выгодна. Наоборотъ, отвлеченнйшія истины, утопіи живутъ упорно, родятъ героевъ, мучениковъ и въ конечномъ счет управляютъ жизнью. Он будятъ человческую совсть, будятъ духъ протеста, утверждаютъ нашу вру въ человка и грядущее его освобожденіе — он безспорны и требуютъ немедленнаго утвержденія.
И, тмъ не мене, можетъ ли существовать какое-либо ученіе или міросозерцаніе, которое не имло бы никакой программы, и въ своей жажд безусловнаго могло бы надяться на реализацію — безъ промедленій и оговорокъ своего идеала въ жизни.
Одинъ изъ критиковъ анархизма (И. А. Ильинъ) чрезвычайно мтко опредлилъ то основное настроеніе, которое проникаетъ анархизмъ.
«Въ анархизм — пишетъ онъ — первенство остается за вопросомъ о должномъ. Проблема идеала — вотъ основное содержаніе анархистической психологіи. Познаніе сущаго, предреченіе будущаго, изученіе прошлаго — все это для него лишь орудіе для обоснованія своего идеала. Интересъ
Но отсюда — и анархистскій «утопизмъ», его пренебреженіе къ «реальной» обстановк, его ненависть къ «программ» вообще.
Вырвемъ изъ литературы «дйственныхъ» анархистовъ нсколько строкъ, превосходно характеризующихъ философскую и практическую непримиримость анархизма, его «утопизмъ».
«Цль соціалиста анархиста — читаемъ мы въ сборник «Хлбъ и Воля», составившемся изъ статей основоположниковъ анархизма — во всякое время и при всякихъ обстоятельствахъ одна и та же. Промежуточныхъ цлей быть не можетъ».
«... Борьба за улучшеніе не должна быть содержаніемъ соціалистическаго движенія, а лишь попутною въ той борьб, которую мы ведемъ для интегральной реализаціи рабочаго идеала. Работая, такимъ образомъ, мы никогда не рискуемъ подставить частичное улучшеніе на мсто нашей конечной цли... Борьба за частичныя улучшенія дло серьезное, когда она не возводится въ систему, возведенная же въ систему, она превращается въ реформизмъ».
И какъ практическое обоснованіе этого утвержденія.
«Мы не думаемъ, что ближайшая революція поведетъ къ осуществленію нашего идеала во всей его полнот; революція не будетъ дломъ какой-нибудь одной партіи, да и не можетъ она стряхнуть сразу вс пережитки стараго общества. Но мы знаемъ, что она пойдетъ по равнодйствующей всхъ силъ, приложенныхъ къ длу, и чмъ упорне и непоколебиме мы будем дйствовать въ нашемъ направленіи, тмъ сильне отзовется его вліяніе и тмъ большая доля нашихъ идей будетъ въ нее внесена. Чмъ громче мы будемъ заявлять о своихъ требованіяхъ, тмъ ближе будетъ подходить къ намъ то, что даетъ дйствительность...»
И, наконецъ, какъ методъ:
«Активное революціонное меньшинство должно стараться увлечь за собою боле пассивное большинство, а не тратить своихъ силъ на составленіе такихъ программъ, которыя пришлись бы по плечу этому большинству».
«Идеалистическій» характеръ анархизма — очевиденъ. «Идеализмомъ» напитаны не только его основныя положенія, но сплошь «идеалистична» и его тактика.
Проанализируемъ анархистскую «тактику» боле конкретно.
Прежде всего слдуетъ особо — поставить то анархистское теченіе, которое обычно бываетъ связано съ именемъ Нечаева и которое въ уголъ своего міровоззрнія ставило — «голое отрицаніе», разрушеніе, порожденіе хаоса, изъ котораго стихійными силами массового творчества долженъ былъ возникнуть новый порядокъ, построенный на «безначаліи». Это теченіе не только не имло никакой положительной программы, но и вообще не ставило себ никакихъ положительныхъ задачъ. Въ пламенной прокламаціи — «Народная Расправа» Нечаевъ мечетъ громы противъ мыслителей, теоретиковъ, «доктринерствующихъ поборниковъ бумажной революціи». «Для насъ — писалъ Нечаевъ — мысль дорога только, поскольку она можетъ служить великому длу радикальнаго и повсюднаго всеразрушенія... Фактическими проявленіями мы называемъ только рядъ дйствій, разрушающихъ положительно что-нибудь: лицо, вещь, отношеніе, мшающія народному освобожденію».