Анастасия. Дело для нежной барышни
Шрифт:
– Степная, но теперь данный факт уже ничего не значит. Этим наемникам все равно на кого охотиться, платили бы монеты. Кажется, это за вами, – продолжил он без малейшей паузы.
– Кто? – не сразу поняла я, но Энгин остановился и, аккуратно убрав мою ладонь со своей руки, развернулся.
– Господин лекарь просит Анастасию Николаевну пройти к князю, – склонив голову, важно произнес Петро. Стоял он в нескольких шагах от нас, оказавшись рядом совершенно неожиданно. Хотя бы для меня.
– Сейчас подойду, – на мгновение закрыв глаза, медленно вздохнула я, выравнивая сбившееся вдруг дыхание. Я держалась… держалась… держалась… но как же мне хотелось просто опуститься на землю и закрыть лицо руками. – Еще один вопрос, – обратилась я к Энгину, не дав увлечь себя подступившей истерике и дождавшись, когда Петро отойдет достаточно, возвращаясь в дом. – Кто тот господин в черном?
– Ты уверена, что хочешь это знать? – не стал он уточнять, кого именно я имела в виду. Господ в черном в это утро вокруг меня было немало, но такой – один.
– Не уверена, – честно призналась я. – Но лучше пусть это станет для меня неприятным сюрпризом сейчас, чем потом, когда окажется поздно.
– В благоразумии тебе не откажешь, – как-то… невесело хохотнул он. – Это – Александр Шуйский, доверенное лицо принца Рината. Очень неприятный тип.
Прокомментировать слова Энгина мне не довелось. На террасу вышли граф Манзори, матушка и… тот самый Шуйский. Смотрел он в нашу сторону…
Глава 16
Бал в ратуше был одним из двух важнейших событий светской жизни Марикарда. В отличие от императорского, завершавшего сезон, на этот приглашались не только дворяне и те, кто был к ним приравнен, но и знатные горожане, включая представителей гильдий.
Император и императрица тоже присутствовали, открывая бал полонезом. После третьего обязательного танца они обычно покидали здание ратуши, возвращаясь во дворец.
Был слух, что ради четвертого сына султана Мурада они собирались нарушить заведенный порядок, но как оно будет на самом деле…
Ко мне это не имело никакого отношения, но мысли вновь и вновь возвращались к этой новости, словно спасая от тяжелых дум о собственном будущем, ясности в котором с каждым днем становилось все меньше.
– Настенька… – Матушка уже не в первый раз пыталась прервать мое молчание, но я только качала головой, давая понять, что предпочла бы обойтись без игры в вопросы и ответы.
То, что она обо мне беспокоится, понятно и так, а все остальное… Все остальное выглядело мрачно и непредсказуемо.
– Настенька, – повторила она, решив проявить настойчивость, – все зашло слишком далеко.
Дом мы покинули в закрытом экипаже. Энгин и Самюэль ехали во втором, который следовал за нами.
– Вы предлагаете мне покинуть Марикард? – едва наметив улыбку, уточнила я.
Стоило признать, что эта мысль приходила в голову и самой. Не из страха за собственную жизнь – волнуясь о князе, который должен был думать не только о своей, но и моей безопасности.
– Нет! – Ее восклицание стало для меня полной неожиданностью. – Я просто хотела сказать…
Она на мгновение замолчала. Выражение лица было странным, непривычным. То ли грусть, то ли… горечь. Пальцы непрестанно теребили вышитый платок, взгляд метался по мне, словно опасаясь остановиться на чем-либо.
– Настенька! – наконец решительно продолжила она. – Если со мной что-то случится, ты должна довериться Даниилу Федоровичу. Только он один…
– Матушка! – зло перебила я, прекрасно догадываясь, о чем именно она говорила.
До сих пор не могла забыть мертвенный холод, который увидела в глазах Шуйского. И растерянность Елизаветы Николаевны, которую она тщательно пыталась скрыть, когда я проходила мимо них, возвращаясь в дом.
– Это моя единственная просьба, – все с теми же настойчивыми интонациями проговорила она, вроде как и не заметив моего гнева.
– Я не допущу ничего подобного! – отрезала я, стиснув зубы.
Чтобы исполнить обещание, необходима была лишь малость: выяснить, кто на какой из сторон участвовал в этой игре.
Ее суть была едва ли не примитивна – наследный князь Ринат категорически не желал возвращения незаконной дочери своего старшего брата ко двору, видя в ней угрозу собственным интересам. Северов, наоборот, разыскивал затерявшуюся где-то в Марикарде девушку с единственной целью – спасти.
Я оказалась случайной жертвой обстоятельств – идеально подходила на роль несчастной барышни.
Все это было моими умозаключениями, не имея иных подтверждений, кроме слов князя Северова и тех намеков, которыми он же меня и снабдил. Но… Есть картинки, которые выглядят жизнеспособно даже при отсутствии доказательств. Эта относилась как раз к таким.
– Просто пообещай, – тяжело вздохнув, попросила она.
Я недовольно качнула головой, но была вынуждена кивнуть.
– Обещаю!
Ей требовалась уверенность, я не собиралась отказывать.
– Ты сегодня просто красавица, – смягчая гнилостный запах обреченности, которым пропиталось все вокруг, натужно улыбнулась она. – Изумрудный тебе идет.
– Да, конечно, – невнятно промямлила я, размышляя в этот момент совершенно о другом.
Воспоминание о Шуйском вернуло к вопросу о графе Манзори. Его присутствие рядом с доверенным лицом князя Рината мне совершенно не нравилось. Графам Паррею и Джаксу, судя по тому, что я успела увидеть, тоже.
Если это официальная позиция императора Асселя, то как же его приказ обеспечить мою безопасность?
В дипломатии я была не то чтобы не сильна. Я в ней ничего не понимала.
– Подъезжаем, – сбила меня с мысли матушка, выглянув в окошко. – Пожалуйста…
– Я могу попросить тебя о том же, – довольно резко ответила я. – Извини, – опустила взгляд, коря себя за несдержанность, – я люблю тайны, но тут уже без меры.
– Как я тебя понимаю! – вздохнула она. Выражение лица мгновенно изменилось, став приветливым.