Анастасья. Парижский роман
Шрифт:
Впрочем, это не мешало ей пить за двоих, хотя Боря давно заметил, что Поярчук всегда умела вовремя остановиться. Тамбовская школа!
– А ты разбираешь в вине? – с притворным удивлением заметил Анри, обращаясь к Нине.
– Разбираешься, а не разбираешь! Я – разбираюсь. Я же не сирота, как Белка, у меня родители приличные!
– Почему сирота, у неё же мать есть. И тётя, – снова не выдержал Боря.
– Чокнутая эта Настина тётя, весь Тамбов её знает! Обломалась в Москве с оперной карьерой – таких, как она, пруд пруди, а выпендривается, как Нетребко 37 !
37
Анна
– А твои родители типа крутые? – продолжал Анри, подкладывая себе спагетти.
– Типа да. Самая дорогая частная клиника в Тамбове – «Медика-Плюс»! Оборудование заграничное, своя лаборатория… И филиал скоро будет в Воронеже. Понял?
– Вот класс! Так ты тоже потом в клинике работать будешь? А что – медсестра хорошая получилась бы, точно!
Метнув на Анри яростный взгляд, Нина сама налила себе ещё один, явно лишний, бокал и заявила:
– Я буду жить и работать здесь, во Франции, поняли? И замуж за француза выйду – и не за тебя, не беспокойся! – Ещё один взгляд на Анри. – Я что, по-вашему, зря три года ходила по репетиторам, чтобы поступить в Иняз? Зря в этой Москве сумасшедшей жила на съёмных квартирах? Все эти муки адовы – чтобы обратно в Тамбов убраться? Фигушки вам!
Анри, казалось, млел от того, что её спровоцировал, а Боря отчаянно искал предлог, чтобы распрощаться.
– За сбычу мечт! – провозгласила Поярчук и, не глядя ни на кого из присутствующих, залпом осушила свой бокал.
***
Приёмная Жана де Кортуана в Ля Гранд-Эколь никогда не казалась такой пустой: воспользовавшись отсутствием начальника, пронырливый Шарли досрочно устроил себе выходной, уйдя с работы сразу после обеда с друзьями, продолжавшегося почти четыре часа. Такими отлучками он компенсировал неприемлемый для большинства парижан график, который де Кортуан навязал своему секретарю, как сам считал, на американский манер: мог вызвать и в десять вечера, и в праздники. В помещении одиноко домывала пол уборщица-марокканка, довольная непривычно ранним уходом всех сотрудников.
Де Кортуан поднялся к себе по широкой лестнице, не встретив никого из коллег. «Чёртовы бездельники! – думал он, привычно бросая кашемировое пальто на кресло у кабинета Шарли. – Стоит мне уехать, и жизнь останавливается!»
Перелёт из Нью-Йорка прошёл непривычно хорошо, поэтому он чувствовал прилив сил и всю дорогу обдумывал новый проект – набор талантливых подростков из неблагополучных районов Парижа – zones d''education prioritaire 38 . Как это назвать? «Ля Гранд-Эколь: твой шанс». Или…
38
Зона приоритетного образования – термин, которым французы обозначают кварталы, где преобладают выходцы из других стран, имеющие слабую успеваемость.
Американцы уже не раз намекали ему, что образ Ля Гранд-Эколь, института для белых богатых французов, безнадёжно консервативен: любой уважающий себя западный колледж гордился программами в духе социальной ответственности и этнического многообразия. Об этом давно задумывался и сам де Кортуан. А ведь он уже столько сделал для обновления этого косного заведения! Взять хотя бы международные проекты – от партнёрств c ведущими американскими университетами до программ в Восточной Европе и России, которые он про себя именовал «наш третий мир», а также соглашения с китайскими вузами. Кажется, в их институте теперь чаще слышался английский и китайский, чем французский!
Неожиданный звонок прервал его размышления. Номер Рафаэля…
С тех пор Рафаэль Санти-Дегренель успел стать доктором наук, но не продвинулся дальше места профессора Франко-американского колледжа 39 Сорбонны. Этот тип даже не имел своего жилья, довольствуясь жалкой квартиркой в университетском городке Сите-Ю! Впрочем, вхожий в разные светские круги, Рафаэль пользовался неизменным успехом у влиятельных дам. Сейчас он находился в тайной, но при этом всем известной связи с владелицей одной из крупнейших промышленных групп Франции Марианной Обенкур. Да, Рафаэль всегда умел разбираться в женщинах, что де Кортуана по-своему восхищало.
39
Название учебного заведения вымышлено.
– Привет, кузен, – нехотя ответил он на звонок, хотя уже почти решил не брать трубку.
– Привет, Джонни! Ну, как там Нью-Йорк? Зажёг по полной?
Джонни ненавидел эту иронично-самоуверенную манеру Рафаэля. Кто он такой, чтобы говорить с ним в таком тоне?
– Ладно, Раф, что тебе надо? Я только приехал, сразу на работу – ты меня знаешь, болтать некогда!
– Ещё бы! Бесконечно извиняюсь за беспокойство – хотя мы, простые смертные, обычно не забываем о днях рождения родственников. Мне, как ты помнишь, сегодня стукнуло… Впрочем, неважно сколько… Не хочешь поздравить?
Действительно, у Рафаэля день рождения тринадцатого ноября, и де Кортуан совершенно об этом забыл.
– Раф, извини, без обид. Поздравляю! – вяло отреагировал он.
– Спасибо, Джонни! – ни на секунду не смутившись, продолжил Санти-Дегренель. – Конечно, мы недостойны того, чтобы лицезреть твой божественный лик, но я – и Марианна – будем рады, если ты заглянешь на небольшой праздник, который она организует в мою честь у себя в Нейи 40 .
– Мадам Обенкур? Мило с её стороны!
40
Нейи-сюр-Сен – богатый парижский пригород.
– Это, если хочешь, небольшой прощальный подарок, если ты об этом. Марианна и Доминик не меньше чем на год отправляются в кругосветное путешествие. А твой покорный слуга остаётся в многострадальной Лютеции 41 . Поэтому – грандиозный праздник! Обещалась Клод Ширак 42 . И, возможно, Николя.
– Сарко? – равнодушно уточнил де Кортуан, стараясь никак не выдать своей заинтересованности: всё говорило о том, что энергичный Саркози вполне может вскоре занять место президента Ширака…
41
Лютеция – одно из древних названий Парижа.
42
Клод Ширак (род. в 1962 г.) – младшая дочь Жака Ширака, президента Франции с 1995 по 2007 год.