Анатолий Собчак: тайны хождения во власть
Шрифт:
Было похоже: американец нашего бывшего «коммуниста-мутанта» понял без перевода, начав что-то быстро говорить политпрощелыге, при этом косясь на Собчака и показывая Гинзбургу большой палец.
— Мистер Собчак, — с воодушевлением принялся переводить первооткрыватель предателя, — наших заокеанских друзей интересуют ваши возможности в деле полной остановки работы некоторых избранных ими ленинградских предприятий, таких как: завод «Арсенал», в части производства спутников надводного базирования и крылатых ракет; Кировский завод — производство № 3 по выпуску танков; объединение «Большевик», производящее суперсовременное вооружение, особенно это касается скорострельных пушек проекта Б-203А. Ну и, конечно, для Америки и ее союзников значительную угрозу представляет продукция предприятий судпрома вашего города, где, как известно, сосредоточен основной кораблестроительный потенциал Союза. Среди этих предприятий особую озабоченность наших друзей вызывают Балтийский завод с его тяжелым крейсером 1144-го проекта и проект № 1052 строительства крупнотоннажного атомного ледокола с неограниченным районом плавания. Американские специалисты знают,
Наши друзья также предлагают принять неотложные меры к скорейшему закрытию любыми методами и распылению теоретической базы вместе с уникальными научными кадрами Оптического института имени Вавилова, так как уровень отдельных проектных разработок этого НИИ намного превосходит мировой, что в области создания космического оружия для США чрезвычайно опасно.
За каждый выводимый из строя объект наши заокеанские друзья готовы корректировать ваш банковский счет в Швейцарии по заранее согласованной смете, — удовлетворил вопросительный взгляд Собчака отпрыск коренных жителей российской «зоны оседлости».
— Вряд ли с ходу можно говорить о какой-то моей конкретной помощи в этом деле. Хотелось бы сперва обдумать, — заметно помрачнев, несмотря на жажду корректировки счета, молвил кандидат в ленинградские суперрезиденты ЦРУ. Поворот темы в сторону от столь милого собчачьему сердцу общеполитического «большака» ему не очень понравился. Даже не будучи юристом, можно легко догадаться, что за подобные «дружеские» контакты с такими «любопытными» разговорами заблудших участников этих бесед по законам почти всех, даже «нецивилизованных» стран мира в итоге ожидает расстрел. И только в горячо любимой Собчаком «сверхцивилизованной» Америке применяют менее гуманный метод — электростул. Сомнений не вызывало: разговоры о преданности СССР в этих стенах не ведут. Их расценили бы тут в лучшем случае как тяжелый психический недуг. Но все же быстро сменить свое подаренное избирателями служебное кресло на электростул не хотелось, поэтому откровенно-прямолинейная постановка диверсионных задач этим американцем с вечной сигаретой в зубах претила и была больше свойственна каким-либо завсегдатаям пивных на рыбных базарах портовых городов, а не вышколенным представителям всемирно известной, уважаемой Собчаком спецслужбы Соединенных Штатов.
Такой манерой общения этот лакомка до госсекретов Союза ставил Собчака в щекотливые рамки двоичной системы ответа: да, нет. Что явно не соответствовало понятиям главы Ленсовета об утонченности дипломата, каковой, по собственному глубокому убеждению, он вполне обладал, а поэтому не видел необходимости публично и вслух признаваться, что между Родиной и собственной шкурой им уже давно была выбрана последняя. И потом, какой наглый подход! Ведь он не какой-нибудь забубенный вульгарный диверсант, а весьма известный советский парламентарий. К тому же, с отменной репутацией и прекрасной перспективой государственного деятеля, считающего, что политические взгляды, как и любые другие нормы морали, являются частной собственностью гражданина, поэтому могут продаваться. Однако, не зная конкретной суммы, Собчак вовсе не собирался менять свои убеждения и, тем более до получения денег вперед, позволить себе продать Родину. Честность всегда была ему очень обременительна, поэтому на всякий случай хотелось бы эту встречу рассматривать, допустим, как «подготовку к конференции по вопросу развития попрошайничества Ленинграда на паперти Европы», а не конспиративный контакт для получения оперативного задания. Людям, берущим взятки, всегда хочется, чтобы деньги вкладывали в розовые конверты, дабы все вокруг думали, будто тут обычная любовная интрижка.
Общеизвестно: в историю можно войти либо попасть, но можно и влипнуть. А влипать никому не надо. Поэтому мысли нашего «политкоммерсанта» пошли вразброд. Очень хотелось выразить на лице муку, чтоб все видели, как тяжело предавать Родину, но мучений не получалось. Даже наоборот. Имитация страшной муки обернулась известной теперь всем телевизионной улыбкой, при этом «патрон» попытался глуповато острить и повел себя так, словно пуританин, неожиданно попавший в варьете, где стали танцевать очень нескромные танцы, закончившиеся его обручением с солисткой кордебалета, к тому же совершенно голой.
Плохо, конечно, что население Европы говорит на непонятных Собчаку языках. Причем один другого нелепей. Все такие путаные и бессмысленные, что не уразуметь ни слова без переводчика, само присутствие которого в подобных беседах меньше всего нужно. Любой из них, особенно с собой привезенный, может вмиг превратиться в благоразумного доносчика, По возвращении домой нужно будет наконец серьезно взяться самому за какой-нибудь импортный язык, да еще приложить максимум усилий для окончательного разгрома КГБ, чтобы не было страшно приближаться к опасности. Когда же вместе с КГБ не станет самой опасности, то и мужество не будет понижаться до минимума. Зато появится страшный коммерческий аппетит. Нет, разумеется, до прямых диверсий дело доводить не следует, да и сам «патрон» прекрасно понимал, что на них не способен, как, впрочем, и на кражи всяких секретных документов с последующей их продажей ЦРУ. Подобная деятельность, при всей декларируемой
Ломать да разворовывать — не строить и созидать. У Собчака это не вызывало сомнений. Отсюда задача янки выглядела несложной. Поэтому, при многообещающем намеке црушника хорошо заплатить, вместо сильнейшей душевной, внутренней борьбы, главным было желание не продешевить, да заодно не попортить свою биографий присовокуплением конкретных статей Уголовного кодекса. Уж кому-кому, а «патрону» было хорошо известно, что в подобных случаях советский суд обычно смахивает на свору голодных собак, решающих вопрос о судьбе затравленного ими кота, даже несмотря на нашествие «демократов», которые сделали обвинение в государственной измене самым потешным. Особенно после блестяще исполненного Горбачевым и К( предательства всего, что можно было продать. Это был не только слом идейных бастионов, психологических установок и сдача Америке обширного дипломатического пространства, завоеванного тяжким ратным трудом многих поколений бескорыстных предшественников, но и продажа оптом за бесценок всех социалистических стран разом. То, что это была продажа, Собчак не сомневался ни минуты. Не мог же Горбачев со своими ребятами, такими как Шеварднадзе с Яковлевым, бесплатно заставить советские вооруженные силы разломать собственные укрепредуты и спешно, разбрасывая без боя по дороге оружие, бежать на Восток, оставив на произвол покупателей вместе с братскими могилами русских солдат целые системы, страны, партии, государства и народы. Нет, бесплатно такие подарки не делают, и, судя по прямым коммерческим предложениям собеседников, Собчак утвердился в своих завистливых подозрениях: горбачевцы безбедное будущее себе полностью обеспечили. Теперь настала его очередь, поэтому он не собирается упускать эту возможность и будет торговаться до последнего доллара. Правда, сильно огорчало, что «заокеанский друг», сделав предложение продать Родину, не назвал цену. Собчаку пришлось самому судорожно пытаться ее определять методом подсчета возможного экономического эффекта для Америки, абстрагируясь от стоимости предлагаемых к ликвидации промышленных объектов Ленинграда. Но и тут он оказался беспомощным. Требовалась консультация специалиста. При этом, разумеется, не смущало, что вор есть вор, и неважно: лазает он по карманам на рынках либо орудует в рамках целой социально-экономической формации. Если продавая даже чужое добро можно хорошо заработать, то что ж из того плохого?
Наделенный от природы, как он сам считал, блестящим умом, Собчак всю жизнь комплексовал, не имея никакой материальной доли в сокровищах этого мира, поэтому торопился во что бы то ни стало наверстать упущенное.
Высокомерно несведущий Собчак, привыкший расценивать знания других, как кусок несвежей говядины, тем не менее был приятно поражен неведомой ему точностью располагаемых црушником сведений, словно тот работал в отделе оборонной промышленности горбачевского ЦК КПСС. Однако непочтительность прямой вербовки была налицо, которое с собчачьей юности нарушало единство формы и содержания, давая небывалый простор для деятельности политиконографии.
Как обычно, чужая бестактность наполнила крупный нос Собчака влагой. «Патрон» вынул из кармана пиджака заботливо уложенный женой узорчатый платочек и затрубил в него с таким азартом, как на святках подают сигнал к колядованию. Вещи коварны: выдают с головой своих владельцев.
Вероятно, поняв по-своему причину скованности и сморкания Собчака в женский не новый платок, вновь солировать в инструктаже взялся офранцузившийся литературный выжига:
— Господин Собчак! Вода, камень и дворцы придали подаренному вам судьбой Ленинграду вид столицы. Кроме того, этот город — третий в СССР по объему промышленного производства. А так как экономический потенциал страны в итоге подлежит разрушению, то следует заблаговременно позаботиться об освобождении квартир и домов вашего города от голодных стай будущих безработных.
Всю эту падаль, которая нынче еще зовется избирателями, после того, как вы окончательно утвердитесь во власти и их голоса больше не потребуются, наши друзья рекомендуют планомерно «выдавливать» из городской черты методом постоянного повышения квартплаты, стоимости коммунально-ритуальных услуг, транспорта, продуктов и жизни вообще. Под сурдинку раздачи пригородных земель пусть катятся ко всем чертям в областные болота и врукопашную попробуют себя кормить, а освобожденная таким образом жилая площадь города, к удовольствию избранных вами продавцов, легко найдет приличных покупателей. Также желательно учесть, что чем быстрее перевести большинство горожан на питательный рацион бездомных собак, тем легче будет разорить дотла всю страну, и на примере Ленинграда, традиционного для подражания остальными городами, заставить «совбыдло» радостно проглотить с голодухи свое будущее, обернутое в изумительную по внешней привлекательности упаковку, как вы ее сами назвали, «гуманитарной помощи». Наши друзья в Америке и Европе позаботятся о поставках бросовых продуктов в Союз не только в значительных количествах, но и, главное, почти даром.