Анатолий Тарасов
Шрифт:
Плохо знакомой с точными деталями публике рассказывали леденящие душу истории о том, что Тарасов, пользуясь широкими возможностями армейского клуба в комплектовании, взял в свое время из «Спартака» Локтева и создал звено Локтев — Альметов — Александров. Потом взял Фирсова, и тоже из «Спартака», — под молодых Викулова и Полупанова. И наконец, ради создания знаменитой тройки Михайлов — Петров — Харламов «выдернул» Михайлова из «Локомотива», а Петрова — из «Крыльев Советов».
Одно из старейших пишущих о хоккее изданий — «The Hockey news» — составило любопытный рейтинг. В него вошли советские хоккеисты, в НХЛ, к сожалению для самой НХЛ,
Тарасов занимался только точечной селекцией. Во всяком случае, старался ее вести. Очень многие его новички в момент перехода в ЦСКА были игроками безвестными или почти безвестными, но становились выдающимися хоккеистами. И далеко не все, кстати, из приглашавшихся Тарасовым в ЦСКА переходили. Два Виктора — Коноваленко из горьковского «Торпедо» и Якушев из московского «Локомотива» — убедительные тому примеры. Не говоря уже о лучших игроках «Спартака». И знатный бомбардир начала 60-х годов Юрий Парамошкин отказал ЦСКА, заявив, что из Электростали уезжать не намерен.
Парамошкина в 1963 году включили в состав сборной на чемпионат мира. Ни одной игры ему, правда, сыграть не пришлось. В заявку на матч тогда включали 15 человек (из семнадцати ездивших на чемпионат): двух вратарей, две пары защитников и три тройки нападающих. Вне заявки оставались пятый защитник Сологубов и десятый форвард Парамошкин. В Москве он за месяц до начала чемпионата мира в товарищеских матчах с американцами играл (в тройках с Юрзиновым и Волковым и с Альметовым и Александровым) и забросил в двух встречах шесть шайб. В Швеции же Локтева в армейском звене во всех матчах заменял Виктор Якушев. Парамошкин так и оставался до конца чемпионата на скамейке. Он убежден, что, оставляя вне игры, Тарасов его «воспитывал», надеялся, что он придет и сам попросится к нему в ЦСКА.
Весной следующего года, когда «Электросталь» вылетела из высшей лиги, Парамошкин решился на переход в ЦСКА. Он договорился с Тарасовым о встрече в Спорткомитете. Тарасов в назначенное время не появился, а проходивший по коридору Чернышев убедил Парамошкина тут же написать заявление в «Динамо».
Когда Парамошкин закончил играть, Тарасов при встречах с ним всегда тепло здоровался и лестно отзывался о нем в хоккейных кругах. В 1989 году в Электростали проводила товарищеский матч какая-то канадская команда. На игру приехал Тарасов. В холле местного Дворца, увидев Парамошкина с женой, Тарасов подошел к ним. Юрия заключил в объятия, жене поцеловал руку со словами: «Простите меня за то, что загубил великого хоккеиста». «Анатолий Владимирович, — вспоминал Парамошкин тот эпизод, — умел быть отличным актером, сыграть на публику. Но всё равно нам с женой было приятно от его слов».
О том, что всё оставалось в памяти Тарасова, свидетельствует такая история. В конце апреля 1962 года Тарасов вызвал к себе в кабинет молодого хоккеиста ЦСКА Владимира Васильева, будущего известного тренера, посадил его на стул, положил руку на плечо («Верный признак, что ничего хорошего ждать не следует», — говорил потом Васильев) и сказал: «Вовка, ты классный игрок, ты имеешь обалденную технику катания, но не подходишь под мою концепцию игры. Давай сделаем так: команда первой лиги МВО (Калинин), наш фарм-клуб, нуждается в
Двадцать пять лет спустя Владимир Васильев повез молодежную сборную СССР на чемпионат мира в Чехословакию, второй в своей тренерской карьере. Первый годом раньше был выигран. 1 января 1987 года его команда должна была проводить очередной матч, а 31 декабря в вестибюле гостиницы Васильев встретил Тарасова. Анатолий Владимирович поинтересовался, где Васильев намерен встречать Новый год, и сказал: «В 22.00 жду у себя в номере всё руководство». Стол, по воспоминаниям Васильева, был накрыт по-тарасовски — аппетитно и вкусно. Два часа за разговорами, шутками, обсуждением «завтрашних» соперников пролетели незаметно. Когда, встретив Новый год шампанским, стали расходиться по номерам, Тарасов попросил Васильева задержаться.
«Ты на меня обиделся?» — спросил он, когда все из тарасовского номера вышли. — «За что, Анатолий Владимирович?» — изумился Васильев. — «За то, что убрал тебя из команды».
Васильев, пораженный предметом разговора — 25 лет прошло! — стал уверять Анатолия Владимировича, что давно уже об этом забыл. «Нет, — не согласился Тарасов. — Когда тебя выгоняют из команды, особенно несправедливо, помнишь всю жизнь… Но в твоем случае это нужно было для победы ЦСКА». — «Я был не хуже других», — возразил Васильев. «Да, — согласился Тарасов, — но ты был и не лучше других. Ты хотел всё сделать сам, а на поле есть партнеры».
Лозунгом — «Всё в интересах сборной!» — Тарасов между тем не размахивал. Лозунг этот в советском хоккее появился позже, спустя несколько лет после ухода Тарасова из сборной и ЦСКА, когда оказавшийся по воле властей у руля этих команд Виктор Тихонов принялся рекрутировать в армейский клуб состоявшихся лидеров других команд.
Тарасов же настолько заполнял собой всё пространство, что публика ошибочно полагала: в сборной представлены только хоккеисты ЦСКА, «разбавленные» одним-двумя спартаковцами и динамовцами. Но на самом деле в советской команде при Тарасове, случалось, играли меньше двух пятерок из ЦСКА.
Анатолий Фирсов не соглашался с теми, кто говорил, что и до прихода в ЦСКА он пребывал в статусе уже признанного хоккеиста. «Я был одним из многих, — подчеркивал он. — Из тех, о ком принято говорить как о подающих надежды. Такие ребята всегда были и есть. Вот только далеко не каждый находит свое место в большом хоккее. Мне помог найти такое место Анатолий Владимирович Тарасов». Тарасов пригласил Фирсова, а не призвал в армию по линии ЦСКА. И приглашение это Фирсов назвал «новым этапом» в своей биографии. «Я попал к Тарасову вовремя, — говорил он. — Мне было уже двадцать лет. Если бы я опоздал еще на два-три сезона, то вряд ли успел бы наверстать то, что не успел приобрести в юношеских командах».
Конечно, и до прихода в ЦСКА в 1961 году Фирсов, начинавший в «Спартаке», кое-что умел делать. Но это были знания и умения поступавшего в институт школьника. К тому же Фирсов был неважно подготовлен физически, быстро уставал на тренировках, и Тарасову пришлось придумывать для новичка комплекс специальных упражнений. Тарасов убедил Фирсова в том, что поможет ему наверстать упущенное. Когда новобранец охал и стонал, выполняя разнообразные упражнения по атлетизму, Тарасов жужжал игроку на ухо: «Хочешь стать большим мастером? Терпи!..»