Анатомия теургии
Шрифт:
— Тебя схватили?
— Да, и отвели обратно в Ранкорн, как корову. С иттиревыми кандалами. Но я сбежала.
Вот так — сухо, без эмоций. Сбежала и всё. Незачем Магнусу знать про Кенельма. Безусловно, Гита доверяла некроманту — в конце концов, он спас ей жизнь, но эта тайна была из тех, о которых знать не следовало вообще никому.
Меньше всего норна хотела, чтобы Кенельм пострадал из-за её болтливого языка.
— Как ты сняла кандалы? — помедлив, спросил Магнус. — Отмычка?
— Заколка. Пришлось помучиться, но оно того стоило. Мне даже удалось выбраться, никого не убив. Ну, если Тостиг не казнил тех хускэрлов, которых я усыпила. Но вроде не должен был, в кровожадности его точно упрекнуть нельзя.
— А дальше?
— Да рутина. Выехала на север, добралась к Андреду, тут узнала, что форт захватили. И не просто так, а с помощью какой-то ужасной твари. Местные думают, это прирученный демон.
Лицо Магнуса осталось бесстрастным, и Гита в который раз спросила себя, чувствует ли он вообще хоть что-то? Любой её знакомый воспринял бы такую новость как угодно, но только не равнодушно. Связь с демонами, клеймо демониста — едва ли не самое страшное обвинение во всей Амальтее, по обе стороны Мирового хребта. Но некроманта, кажется, это не заботило.
— Значит, Альма теперь твоя ученица? — буднично продолжила Гита, поняв, что ответа не будет.
— Уже знаешь?
— Слухи, Магнус. Слухи. Рейтары Бернульфа теперь тебя считают чуть ли не архонтом. Пришлось постараться, чтобы отсеять правду от бредней, которые они мне про тебя рассказывали, но главное я уловила.
— И ты хочешь знать, почему я выбрал её, а не тебя.
Гита вздохнула. Некромант был прав, но лишь отчасти: норна всё же не была дурой и прекрасно понимала, что они познакомились слишком поздно. Альма вытянула свой счастливый жребий намного раньше. Куда более интересен вопрос, предпочёл бы её Магнус, будь они на равных?
— Нет, — спокойно ответила она. — Я хочу знать, согласен ли ты помочь мне с теургией.
Пауза. Долгая. Хотела бы она знать, о чём он сейчас думает.
— Из меня плохой учитель, Гита, — наконец проговорил Магнус. — Я успел преподать Альме только несколько уроков, а потом мы снова разошлись. Пока не закончится война, я вряд ли смогу заняться обучением всерьёз.
— Одна и та же проблема, — снова вздохнула норна. — Вечно всё приходится делать самой.
— У тебя вроде неплохо получается, если вспомнить Ранкорн.
— Это была не теургия. Ну, то есть не совсем теургия. Я меняю ритуалы гоэтии, избавляясь от всякой ерунды. Пытаюсь оставить только то, что нужно. Ведь танцы, песни, движения — это всего лишь способы заставить силу течь так, как нужно, и только. Можно обойтись без всего этого, одной только мыслью. Вопрос — как?
— Ты думаешь в правильном направлении, — заметил Магнус. — Многие опытные теурги до сих пор не пришли к этой истине.
— У них хотя бы есть опыт.
— У тебя он тоже появляется, и очень быстро. Что ж, если хочешь, я помогу — чем смогу. Но ты должна перестать колдовать, пока не заживёт рана.
— Или что? — ядовито улыбнулась Гита.
— Или я надену на тебя иттриевые кандалы и позабочусь, чтобы под рукой не оказалось заколки. В крепости есть пара штук, бывший комендант запасся на будущее.
Она не сомневалась, что именно так он и поступит, и немного сникла. Впрочем, главное Гита уже сделала, а дальше… ну, можно позаниматься теорией…
— Тогда ты расскажешь мне побольше о теургии. Согласен?
— Как хочешь, — он пожал плечами. — Времени у нас достаточно. Пока что.
— Ты знаком с гоэтией?
— В общих чертах.
— Сойдёт. Видишь ли, я только что творила сонное заклинание. В классическом его варианте нужно рисовать узор на бумаге, проговаривая вслух нужные слова. Но Тостиг не озаботился мне предоставить ни бумагу, ни карандаш, так что пришлось выкручиваться самой. Я взяла в руки заколку вместо пера и делала те же движения, что и обычно, просто представляя узор в уме. И слова говорила. И оно сработало. Неплохо, да? Но значит ли это, что важны именно движения?
— Нет. Ты верно поняла, что бумага лишь помогает магу правильно выстраивать поток силы, связывая его в узел. Но и движения служат той же цели.
— Бумагу мне удалось убрать из ритуала, а движения — нет.
— Потому что бумага и карандаш нужны для движений, а уже они — для магии. Смотри, — он щёлкнул пальцами, и стоявшая на столе свеча погасла, оставив их в темноте. Гита вздрогнула, тут же шумно выдохнув — уж кого-кого, а Магнуса бояться не стоило. Если бы он захотел причинить ей вред, то сделал бы это без труда. — Щелчок помогает мне собрать магию в тонкую иглу, направляя её в фитиль. Но это лишь костыль. Ходить можно и без него.
Свеча вспыхнула, осветив бледное лицо некроманта. На этот раз он пальцами не щёлкал.
— Движения — всего лишь образы, — добавил он. — Они заставляют твой разум думать нужным образом, это и формирует заклинание. Многие считают, будто теургия быстра, но на самом деле она всего лишь избавляется от всего лишнего. Мгновенно формировать заклинание такой сложности, как твой усыпляющий узор, не выйдет. Хотя это и быстрее, чем рисовать, пусть даже в воздухе.
— Теперь я хочу попробовать…
— Нет.
— Проклятье, Магнус! Зачем тогда было всё это рассказывать?
— Ты попросила, — он усмехнулся. — Я понимаю твою торопливость, но имей терпение. Дай своему телу хотя бы неделю.
— Ладно, — Гита печально вздохнула. — Тогда я запишу то, что хочу попробовать спустя неделю. А до той поры, обещаю, никакого колдовства.
— Вот и славно, — он поднялся. — Надеюсь, у тебя всё получится, госпожа Фэруолл.
— Я тоже на это надеюсь, мейстер Эриксон.
* * *
Йон проснулся от раскатистого звука горна, возвещавшего атаку. «Снова», — подумал он, отбрасывая одеяло. Этот же горн разбудил его в первую ночь, когда на лагерь напали осаждённые рейтары. Палатка Йона стояла в самом центре, так что нападавших он увидел лишь мельком, но шанс поймать пулю этой ночью для него был не так уж мал. Впрочем, рейтар больше интересовали припасы армии Эльфгара.