Анатомия теургии
Шрифт:
Глава 22
Над опушкой Андредского леса стояла тишина — странная, непривычная. Некогда белое поле теперь потемнело от порохового нагара, и лёгкий ветерок уже заносил снегом тела убитых.
Альма стояла у самой границы этой гекатомбы и молча смотрела на мертвецов. Сколько из них на её совести? Ведь это благодаря её словам Гирт захватил пушки врага и перебросил свою артиллерию, принявшись расстреливать терции Силумгара с фланга. Никого из этих несчастных она не убила лично. Но всё равно забрала частичку жизни — у каждого.
Изуродованные, разорванные картечью тела — вот что случилось из-за её слов. Да, это принесло победу. Но не радость.
Скольких из них убил Магнус? Наверняка он делал это так же отстранённо, как и всё остальное. Что ему чужие жизни? Всего лишь материал. Или преграда. Или экземпляр… может, таким и должен быть настоящий книжник?
Альма смотрела на мертвецов и знала: ей такой не стать никогда. А значит, придётся искать свой путь. Уже без помощи некроманта — он дал достаточно знаний, чтобы сойти с тропы.
— Любуешься? — раздался за спиной голос, и Альма узнала Гиту — ещё до того, как обернулась к ней.
Та была не одна. Рядом с ней стоял молодой хускэрл, и, судя по расцветке его одежды, ещё недавно он служил Тостигу Торкельсону.
— Чего ты хочешь? — без эмоций спросила норна.
— Поблагодарить тебя, конечно. За всё.
— И ради этого ты тащилась через поле?
— Узнаю старую подругу, — вздохнула Гита. — Ладно. Ещё я хотела поговорить без лишних глаз, а тут самое место. Скажи, что ты собираешься делать дальше?
Альма посмотрела на её спутника. Что ж, Гита явно времени не теряла.
— Я хотела спросить то же самое у тебя.
— Да тут никакой тайны, — Гита пожала плечами. — Ближайшие пару месяцев я буду отдыхать и заниматься всем, чем захочу. А дальше… ну, наверное, вернусь в Ранкорн и начну собирать ведьм. Ты же не думаешь, что южане стерпят поражение?
— Не думаю, — Альма кивнула. — Но и воевать больше не хочу.
— Разве вы сражались? — спросил хускэрл.
— В какой-то мере.
— Разит тот, кто поднимает меч.
— И тот, кто его направляет. Ведь без него смерти тоже не случилось бы.
— Ой, хватит этой философской мути, — поморщилась Гита. — В общем, я хочу предложить союз. Чую, в будущем нам ещё придётся натерпеться от старух, которые по недоразумению зовут себя норнами, так что лучше делать это вместе.
— Союз? — Альма задумалась. Гите она не доверяла, но, с другой стороны, та заметно изменилась. И не врала — ложь тут была бы видна. — Что ж, хорошо. В этом есть смысл.
— Тогда я напишу тебе. Когда отдохну.
Альма отвернулась, снова взглянув на усеянное трупами поле. Наверное, в чём-то хускэрл был прав. Но воевать она больше не будет. Никогда.
* * *
Они сидели у костра в лагере Багровых, глядя в огонь, и Йону казалось, что в пламени танцуют призрачные фигуры. Он мог бы в этом поклясться, и теперь пытался понять, что это значило — реакцию тела на снятие иттриевых кандалов, или он просто переутомился? Наверное, стоит спросить у Магнуса. Но точно не у брата, который явно не был готов к таким разговорам. И думал совсем о другом.
— Не верю, — сказал Гирт, мрачно качая головой. — Не мог он так глупо погибнуть.
— По-моему, мертвец достаточно похож на Гарольда, чтобы мы не могли обознаться, — ответил Йон. — По всему выходит, что быть тебе королём Хельвега. Ну или отдать корону Тостигу, но вряд ли это одобрят Багровые.
— Вот угораздило… Проклятье! Разгромить врага и умереть в стычке! Чем он только думал?
— Давай будем честны, армию Тостига развалили твои пушки и глаза Альмы. И парни Бернульфа, конечно. Всё, что сделал Гарольд — это рубился на своём фланге с кавалерией Эльфгара, и только. Тоже, конечно, неплохо, но сражение он так не выиграл бы.
— Так-то оно так, но я ж не умею править. Из меня король, как из пастуха.
— А ты представь, что разрабатываешь новый механизм, — Йон усмехнулся и снова потёр запястья, на которых ещё виднелись следы от кандалов. — Только вместо шестерёнок в нём люди.
— Попробую, — Гирт поник. — Вот ведь подложил мне братец свинью.
— Зато я наконец-то смогу заняться наукой, — теург увидел идущего к ним солдата в багровом плаще и, вздохнув, поднялся на ноги. — Кажется, это за нами. Куда делись ведьмы?
— Альма сказала, хочет побыть одна, — Гирт последовал его примеру. — Боюсь, ей не понравилось воевать.
— Без норн южане рано или поздно сомнут нас.
— Да, и всё же…
— Господа, — Багровый остановился, заложив руки за спину. — Ситилла из Таур Дарг, палач Ордена, приглашает вас на суд.
* * *
За годы службы делу Багрового Ордена Ситилле доводилось судить самых разных людей, и таких же разных людей убивать. И сейчас, глядя на Красного короля, она без труда могла вспомнить каждого из них.
Вора, который обучил мелкого демона-бесёнка забираться в дома и открывать задвижки — его сперва поймала городская стража, но, поразмыслив, вызвали Багровых, и совершенно случайно в городе тогда оказалась Проклятая. Его питомец не разбрызгивал скверну, да и в общем никак не вредил людям, так что приговор был мягким — вору предложили Право Искупления. Он согласился, и больше его Ситилла не видела.
Баронессу, жившую в одном из самых глухих уголков Силумгара — она изучала медицину в Ветерингском университете, а по возвращению домой принялась искать эликсир молодости. Увы, его состав потребовал крови — как демонической, так и людской. Когда крестьяне заподозрили неладное, на её счету было два десятка жертв, но эликсир работал: в шестьдесят лет она выглядела едва на тридцать. Ситилла сожгла рецепт и самолично казнила Кровавую даму, как её прозвали местные. За уничтожение знаний её едва не разжаловали, но в конце концов магистру пришлось отступить.