Анатомия женственности. Книга о том, как всегда оставаться сексуальной и желанной
Шрифт:
Далее – во время плача в нашем организме вырабатывается энкефалин – морфиноподобное вещество, которое приглушает боль. Вспомните, как громко ревут дети при ушибе и как быстро забывают о неприятных ощущениях, едва высохнут последние слезы. С плачущими от неразделенной любви или потери близких происходит то же самое.
И третье, о чем хочется здесь упомянуть – дыхание. Оказывается, при плаче человек дышит так, как рекомендует восточная медицина: короткий вдох – длинный выдох. Такое дыхание приводит в норму учащенное сердцебиение и помогает организму полностью
Тем не менее мало просто плакать, выплескивая эмоции; нужно понимать, о чем ты плачешь. Об этом я и спросила Лену, когда та немного успокоилась.
– Наверное, мне себя жалко, – смешно, совсем по-детски всхлипывая, ответила «Белая». – Я ведь даже не помню, когда в последний раз так ревела. Не перед кем было – а чего подушку понапрасну заливать?
– Ну зачем ты так? – Я попыталась словом утереть оставшиеся на Лениных щеках слезы: – Недаром же говорят, что подушки – лучшие женские подруги.
Получилось. Лена стремительным движением провела ладонями по лицу и резко выдохнула.
– Это не про меня. У меня за всю жизнь не было ни одной подруги. После маминого побега я как-то перестала доверять женщинам – вне зависимости от их возраста.
«Мамин побег? Вот это поворот», – отметила я про себя, но промолчала.
– О чем я плачу, спрашиваете? Обо всем. О том, что не привлекаю Мишу, о том, что не умею врать, что мне с ним хорошо, о том, что не понимаю, кто мы друг для друга…
Девушка молниеносно проговорила это, а затем замолчала – выдохлась. Продолжать разговор было бессмысленно, и мы решили, что встретимся позже – на этот раз уже по Лениной инициативе.
Я обрадовалась тому, что Лена предпочла продолжать у меня обучение – и, уж конечно, не по корыстным причинам. Заплатив за услугу или продукт, неважно, в какой сфере, человек невольно стимулирует себя закончить начатое. Согласитесь, нужно обладать недюжинной самодисциплиной, чтобы до конца пройти бесплатный курс, и проявить усилие, чтобы воспользоваться подарочным купоном. Внесенная же оплата как бы гарантирует: хочешь не хочешь, но купленным воспользуешься по полной.
Именно поэтому я редко дарю свои мастер-классы. Скидки, акции – обязательны, но по-настоящему довольный клиент – это всегда платный клиент. Именно в такой последовательности, а не наоборот. Уверена, что Лена училась, как она говорит, у «шарлатанов» бесплатно, а значит, поверхностно. Именно такие знания, недопонятые и недополученные, и стали одной из причин ее неудачных экспериментов.
Кажется, еще Коко Шанель говорила, что не бывает второго шанса произвести первое впечатление. «Белая леди» из Красноярска произвела впечатление сразу. Не сказав практически ничего, она сказала очень многое – своим видом, обрывистыми колкими фразами и плохо замаскированной детской непосредственностью. Двадцать лет – трудный этап. Интересный, восхитительный, но очень трудный. И если вовремя не подсказать девушке, как правильно поступить в той или иной ситуации, вся ее жизнь может пойти не по тому пути.
«Почему сбежала ее мать? А что с отцом? Может быть, Лена жила в детдоме?»
Но – снова 7.00 по Москве, и снова я вижу уже знакомое лицо. Всем своим видом Лена показывала: она ждала этой встречи. Одетая в поношенную, но чистую и явно дорогую сердцу футболку с надписью «Сочи-2014», девушка робко улыбалась. Ни намека на недавнего озлобленного на весь мир «тролля»: открывшись на последнем занятии и приняв осознанное решение работать со своими болями, она уже не боялась мне доверять.
– Привет, Лена! – Прощаясь в прошлый раз, мы договорились перейти на «ты». – Что нового?
– Привет. Можно я сразу к делу? Мне надо выговориться сейчас, иначе потом вряд ли захочу.
– Ну конечно. – Если честно, такой явной прыти я не ожидала. – Что тебя тревожит?
Привычное движение левой руки, и монолог начался:
– По-моему, со мной что-то не так.
«Знакомое начало», – подумала я, но, конечно, не сказала ни слова и продолжала слушать собеседницу.
– Мама ушла от нас, когда я училась в 5-м классе. Просто сказала, что полюбила другого дядю, и ушла. Мы остались с папой вдвоем. Он хороший, но очень строгий. Поэтому я, как только начала зарабатывать первые деньги, съехала на съемную квартиру. Уж лучше так, чем с ним.
Выпалив это как на духу, Лена резко остановилась, будто сама не поняла, что способна на откровения. Похоже, девочке и вправду было совсем не с кем поговорить. Вдруг по ту сторону экрана раздался звонок. «Белая» нервно взяла трубку и чуть отвернулась от монитора.
«Да. Хорошо. Да, я все помню. Я тебя…» Похоже, на том конце провода не очень хотели слышать слово «люблю».
– Извини. Это Миша.
– Ничего страшного. Если хочешь, перезвони. Мы можем прервать встречу.
Щеки моей ученицы слегка зарделись.
– Нет! Это ни к чему. Лучше продолжим.
Мне нравилась энергия, с которой она доносила до меня свою историю, – очень мощная и немного злая. Так бывает, когда человек долго не решался, но наконец-то надумал сбросить ненужную, неприятную ношу.
– Конечно, продолжай. Мне интересно все, что ты рассказываешь.
– Так вот. Я не хотела брать у отца деньги, и как только мне стукнуло 18, пошла работать в фитнес-центр. Сначала уборщицей. Через год стала администратором.
Лена вдруг посмотрела на свою грудь, а точнее – на надпись на футболке. Немного смущаясь, она произнесла:
– Вы не думайте, я не всегда так выгляжу. На работе у меня красивая форма, я делаю прическу… – Так же внезапно, как во многих других случаях, девушка закусила нижнюю губу и гордо мотнула головой. – А дома… Дома мне просто так удобнее!
Я позволила себе деликатно уточнить:
– Удобно тебе или Мише?
– Ему все равно. По крайней мере, он ни разу не делал мне замечаний.
– Но ведь и комплиментами вряд ли задаривал? – спросила я, про себя отметив последнюю Ленину фразу «Он не делал мне замечаний».