Андрейка и лодырь Ромашка

Третьяков Юрий Федорович

Он повернулся к Моське:

— Ты — что… Про тебя и говорить не стоит… А вот от Андрейки я не ожидал, что оказался такой… предатель!

Проигранную кружку Алеха все-таки честно выпил, от этого обиделся еще сильней и ушел, хлопнув дверью… Потом вспомнил, что не все досказал, вернулся и предупредил:

— Теперь в мои края даже носу не кажите. Кого поймаю — не обижайся!

— А откуда начинаются твои края? — спросил Андрейка для уточнения.

Алеха подумал и решил:

— От дяди Колиного дома, где конец забора… тут

моя граница проходит! Чтоб ваша нога не переступала! Я человек добродушный, это все знают, но шутить не люблю.

Алеха ушел, еще раз ахнув дверью. А так как он слово свое всегда держал и вот даже последнюю кружку выпил, хотя свободно мог и не пить, то идти через его границу, конечно, не стоило, чтобы не нарваться на Алехин здоровый кулак… Там и делать было нечего, потому что Алеха жил в неинтересном месте. Кроме того, Андрейка с Моськой сами на Алеху обиделись: Моська — за то, что Алеха сказал, будто про него и говорить не стоит, Андрейка — за неправильное оскорбление «предателем»…

Немного поругав Алеху за нечестность, начали играть вдвоем. Тут настала Андрейкина очередь проигрывать, так как Моська опять мухлевал, и Андрейка рассердился.

— Не буду с тобой играть! — воскликнул он, увидев, что почти все козыри, тузы и короли перешли к Моське, а ему остались одни шестерки да семерки. — Ты жулик: у своих карт изнанку знаешь!

— Ага! — тоже рассердился Моська, уже настроясь смотреть, как будет пить из большой кружки Андрейка. — А если б ты меня обыгрывал, тогда — не жулик? Да?

— А я говорю — карты у тебя жульнические. Поэтому и воду свою пей сам. И кружку самую огромную достал, когда у вас поменьше есть. У тебя и брат весь в тебя — от змея нитку украл.

— А-а… брат тебе не нравится! А ты… давно уже жулик! У тебя… даже кошка и то жулик! — расходился Моська.

Андрейкина кошка славилась своим умом и честностью. За нее Андрейка обиделся сильней, чем за себя:

— Чем она жулик?

— А тем… а тем… Кто у меня морскую свинку съел?

— Кошки не едят морских свинок… Ты видал, как она ела?

— Знаю! Видел, как она пробиралась!.. А если не едят, значит… тебе принесла! И вы вместе с ней оба съели! Ги-ги-ги-ги-ги!.. А еще увижу — камнем ее по башке!

— А я тебя самого!

— А я тебя! Уходи отсюда! Чтоб мои глаза тебя больше не видали!

— А мои тебя! — закричал Андрейка. — И чтоб твоя нога не переступала! Моя граница проходит… сейчас скажу… Она около Трухина сарая проходит, дальше не заходи!

— Ого! — воскликнул Моська. — Ишь, сколько себе захапать задумал! Может, и все Шапкино к тебе перейдет? Правильная граница, если хочешь знать, — от Полининого дома, вот откуда!

— Силен! Это почему?

— Потому что Трухины — нам родня! Значит, ихняя территория тоже к нам относится… Дальше не лезь!

— А промежуток?

— А там… так! Нужно, чтобы она отстояла!

В сердцах, сгоряча Андрейка согласился и ушел, напоследок окончательно унизив Моську, считавшего себя кролиководом:

— А кролики у тебя все маленькие, как мыши!

Дома, остынув, он сообразил, что жулик Моська обманул его и границу жульническую провел: сколько чужой территории себе оттяпал! Граница совсем не там должна проходить, а где Полинин двор… И даже подальше. А посередке должна быть нейтральная территория…

Вступать в новые переговоры с Моськой он не захотел, а взял и провел справедливую границу, отметив ее колышками, вроде тех, которыми в поле размечают делянки, к ним прикрепил бумажки с надписями «граница».

Агрессор Моська увидел, все колышки повыдергал и разбросал, но без всяких колышков Андрейка помнил, где правильно граница проходит, и не смирился. До настоящих боев дело пока не дошло, но Моська со своей территории все время задирался и Андрейкину границу не признавал. Он научил младшего брата Федора с дружками преследовать Андрейкину кошку и пугать кур, когда их выпускали со двора на травку. Андрейка, со своей стороны, запретил этой компании бегать через его территорию, гонял их и давал подзатыльники, но они не унимались, беспрерывно делая набеги через границу, нагло пробегая по Андрейкиной земле по многу раз в день… А между прочим, сам Моська поручал тому же брату Федору караулить, не нарушает ли его фальшивую границу Андрейка, и по их сигналу выскакивал и кидался гнилыми яблоками из своего засохлого сада. Андрейка их подбирал и кидал в Моську, добавляя от себя всякий мусор, пока в военные действия не вмешалась Полина, чей дом стоял на самой спорной линии:

— Андрейка, да что же это вы взялись тут сражаться? И все у моих окон! И все у моих окон! Другого места вам нету? Облюбовал! Почему к своим окнам не ведешь?

— А если тут граница проходит? — объяснил ей Андрейка.

— Какая еще граница? Пограничники выискались! Вот вынесу метло — помирю!

Через это война до больших боев не расширилась — воевали потихоньку, чтобы Полину не вмешивать…

Моська часто выходил на границу и мяукал, что можно было понять как намек на совместное Андрейки с кошкой съедение морской свинки, а Андрейка в ответ лаял, как маленькая собачонка, намекая на Моськину кличку.

Оттого Моська совсем сбесился да еще потому, что у Андрейки была только одна граница, а у него две: с Андрейкой и с Алехой, и он бегал по своей громадной территории от одной границы к другой и, как настоящая моська, со всеми лаялся.

Сразу стало видно, кто жулик, а кто нет. Андрейкину территорию всю обузил, сделал какой-то куцей и считает, что так справедливо… С Андрейкиной стороны неправильно присоединил к себе два двора, да четыре лишних досталось ему с Алехиной — вон сколько! А у Андрейки очутилось всего-навсего три двора… И если такому загребущему уступать, то, пожалуй, он скоро и Андрейкин дом к своей территории присоединит, совсем жить станет негде.