Андропов(Политические дилеммы и борьба за власть)
Шрифт:
Впечатление, что Андропову можно верить, в Венгрии в те дни складывалось у многих. Шандор Копачи, шеф будапештской полиции, в последний раз видел Андропова, когда по пути в югославское посольство был арестован советским патрулем. Андропов приветствовал своего собутыльника (в прошлом они часто встречались за стаканом старого бургундского вина, слушая и распевая песни) и сообщил, что Янош Кадар формирует правительство и хочет его видеть. Но встреча с Кадаром не состоялась. Копачи в посольстве был арестован. «Я увидел Андропова, стоящего на лестнице и улыбающегося своей знаменитой добродушной улыбкой… Но при этом казалось, что за стеклами его очков разгорается пламя. Сразу становилось ясно, что он может, улыбаясь, убить вас, — это ему ничего не стоит» /5/.
МИД возложил на Андропова особо трудную миссию:
Финалом «миротворческих» усилий Андропова в Будапеште были переговоры о выводе советских войск из Венгрии — они открылись 3 ноября 1956 г. в небольшом поселке Токал на острове Чепель. В полночь в комнату, где велись переговоры, вошел шеф КГБ генерал Иван Серов. Венгерская делегация была арестована. Ее руководитель, министр обороны революционного венгерского правительства Пол Малетер был расстрелян.
Лучезарно улыбаясь свои будущим жертвам, Андропов широко открыл «двери» Венгрии перед советской армией, а советская армия, подавив восстание в Венгрии, открыла перед Андроповым «двери» Москвы. Хрущев оценил усердие и усилия Андропова по усмирению непокорных мадьяр, и в мае 1957 года назначил его заведующим вновь созданного в Центральном Комитете Отдела Социалистических стран.
В Москве Андропов снова встретил Куусинена, которого (по упразднении созданной Сталиным опереточной Карело-Финской республики) Хрущев сделал членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС, — чтобы уравновесить влияние Суслова в области идеологии и внешней политики.
Куусинен умер незадолго до начала эры Брежнева. Но за годы, проведенные в Центральном Комитете, он успел сделать многое. Единственный в Политбюро представитель «революционного поколения», уцелевший в сталинских репрессиях, он помог Гомулке укрепиться у власти в Польше и поддержал Кадара в эволюционном процессе реформирования венгерской экономики. «Умеренные» взгляды Куусинена проявились и в назначении наиболее последовательного сторонника десталинизации профессора Бурлацкого заведующим группой консультантов Центрального Комитета. Под руководством и защитой Куусинена Андропов создает в своем Отделе новую систему связи с коммунистическими партиями советского блока — более терпимую и либеральную. Он принимает участие в переговорах с Китаем, посещает Чехословакию, Польшу, Болгарию, Румынию, ездит в Монголию, Корею, Северный Вьетнам.
Десятилетие между 1957–1967 годами было сложным, но Андропов успешно преодолел все его подводные камни. Он с легкостью и без особых сожалений отказывается от пропаганды в ЦК опыта экономических реформ в Польше и Венгрии, как только выясняется, что Хрущев потерял к ним интерес. А едва в аппарате вновь усилились позиции Суслова, этого сторонника жесткого курса, Андропов спешит забрать у восточноевропейских компартий даже ту небольшую автономию, которую им предоставил Куусинен.
Андропов, который никогда не выдвигал и не отстаивал собственных идеологических позиций, показал себя блестящим интерпретатором взглядов начальства, талантливейшим выразителем политической конъюнктуры. Был спрос на либерализм — и не было в аппарате ЦК более страстного поборника послаблений; изменился социальный заказ, в партийной моде оказалось бюрократическое администрирование, — и Андропов уже в первых рядах сторонников централизации. Он умел оставаться желанным слугой всех господ, и они, враждуя между собой, неизменно благоволили к нему: в 1961 году его избирают членом Центрального Комитета, а в 1962 году — секретарем.
Со смертью Куусинена созданная им группа советников переходит к Андропову. Но Хрущев, сосредоточив в своих руках всю власть, не испытывает более необходимости в советниках и советах. И Андропов спешит заменить
Только один человек в советском руководстве мог бы оспаривать у Андропова рекорд в приспособленчестве — Анастас Микоян. Но Микоян не смог достаточно быстро перестроиться с приходом в Кремль нового Генсека — Брежнева — и впал у него в немилость. Андропов же с этой задачей справился настолько успешно, что Брежнев решил воспользоваться его услугами, чтобы избавиться от Шелепина и Шелеста — соратников по Политбюро, недавно приведших его к власти. Ко именно тогда расположение хозяина, так надежно и верно служившее Андропову в его благополучной карьере, едва не навлекло на него катастрофу.
Это произошло в мае 1967 года.
Тот злополучный год был ознаменован катастрофическими провалами советской разведки, распадом коммунистической агентурной сети в Средиземноморье — в Греции, Италии, Франции — и массовыми арестами советских шпионов: более ста чекистов и дипломатов были высланы из Англии. Всему виной было необузданное тщеславие Шелепина и его креатуры — шефа КГБ Семичастного: они решили любой ценой вернуть в СССР дочь Сталина Светлану Аллилуеву, попросившую незадолго до этого политическое убежище в США. По ее следу были отправлены лучшие сотрудники КГБ, а по их следу пошла американская разведка. Ловушка стоила Советскому Союзу крупного международного скандала, а Семичастному — места.
Не исключено, что снятию Семичастного предшествовала попытка чекистского путча, подавленная отборными армейскими частями Московского гарнизона. В 1967 году Верховный Совет СССР вручил ордена и медали большой группе военнослужащих Кантемировской танковой дивизии без указания причин. Награждения последовали за кратким сообщением в прессе о внезапной смерти пятнадцати высших офицеров КГБ, среди них двух генералов, один из которых был начальником третьего управления КГБ.
У Брежнева появилась возможность вырвать из рук откровенно честолюбивого Шелепина аппарат КГБ, опираясь на который. Шелепин мог когда-нибудь попытаться придти к власти. Для этого нужно было назначить председателем КГБ своего человека. И выбор Брежнева пал на Андропова. Брежнев не мог быть уверенным ни в Секретариате ЦК, ни тем более в Политбюро: каждому там он был обязан своим избранием Генсеком. Каждому, кроме одного — Андропова.
Впрочем, и на Андропова он не мог полагаться до конца — Генсек ЦК КПСС полагаться до конца может только на Генсека ЦК КПСС. Вот почему, приняв решение назначить Андропова председателем КГБ, Брежнев одновременно приставляет к Андропову в качестве первого заместителя своего родственника — Семена Цвигуна [1] прекрасно при этом понимая, что у того нет достаточного опыта. Цвигун лишь недавно был назначен (по рекомендации того же Брежнева) председателем республиканской службы безопасности в Азербайджане. Не соответствовал он новой должности и званием, поскольку был всего-навсего генерал-майором. Но другого «своего человека» у Брежнева не было; и вот Цвигун, перескочив очередное звание, сразу становится генерал-полковником и заместителем шефа КГБ. Брежнев не ошибся — Цвигун оставался верным ему до конца и служил «не на жизнь, а на смерть» в буквальном смысле.
1
В будущем Брежнев «обложит» Андропова — для надежности — еще двумя заместителями: Виктором Чебриковым в 1968 году и Георгием Циневым в 1970 году, попавшими в столицу из рядов брежневской «днепропетровской мафии».
Вернемся, однако, к Андропову. Назначение Председателем КГБ виделось ему, надо думать, «началом конца» карьеры, тупиком, из которого нет выхода в коридоры власти — в партийный аппарат, где должен был решаться (и решиться без него!) вопрос о наследнике Брежнева. Андропов был тринадцатым по счету руководителем государственной безопасности — пятеро его предшественников были казнены (Ежов, Ягода, Меркулов, Абакумов, Берия), один застрелился (Серов), все остальные или умерли «при исполнении служебных обязанностей» (возможно, не без «дружеской» помощи), или впали в немилость.