Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя
Шрифт:
В предварительном разговоре с Андроповым Брежнев обещает «Юре», что тот займет пост второго секретаря ЦК вместо Суслова. Андропов знает, что формально звания «второй секретарь» в партии нет, оно весьма условно и определяется только тем, кто председательствует в отсутствие «хозяина». Хитрый Брежнев заверяет его в том, что он займет место Суслова со всеми прерогативами этого бывшего «серого кардинала». Андропову ничего не остается, как согласиться. Но только в мае, спустя два с лишним месяца после смерти Суслова, его избирают на пленуме секретарем ЦК, и он получает фактически только… бывший кабинет Суслова на пятом этаже первого подъезда здания на Старой площади. А Брежнев опять болеет и редко появляется в своих кабинетах в Кремле и на Старой площади. Заседания секретариата и политбюро ведет по-прежнему
Сомневаюсь, что подковерная борьба в Кремле обострилась в те дни, как говорили, до такой степени, что Андропову угрожал арест Щелоковым или его первым заместителем, зятем Брежнева Чурбановым, которым генсек якобы выдал ордер на арест Андропова. Таким же мифом является и перестрелка спецназа МВД и охранников Андропова в районе дома номер 26 по Кутузовскому проспекту Москвы, где были прописаны и Брежнев, и Андропов, и Щелоков, якобы в то время, когда Юрий Владимирович выезжал из дома на работу, а спецназ МВД имел приказ Щелокова арестовать новоиспеченного секретаря ЦК КПС. Во-первых, Андропов в этом доме практически не жил, а квартировал на даче. Во-вторых, если он не ночевал в какие-то дни на даче, то находился в это время в особой палате Центральной клинической больницы в Кунцеве, где для него уже тогда функционировал специальный блок. В-третьих, в окружении Брежнева, а тем более Щелокова и Чурбанова, в 9-м управлении КГБ оставались люди, преданные Юрию Владимировичу настолько сильно, что они не позволили бы провести в жизнь столь примитивный заговор против Андропова.
Его противники ясно сознавали это и пытались плести интриги более скрытно, оттягивая момент, когда Брежнев дозреет с их подачи до решительных действий в отношении «Юры». Черненко, Гришин, Щелоков, Медунов и другие деятели, ненавидевшие Андропова, собирались политическими методами остановить продвижение Юрия Владимировича на второй по значению пост в партии.
Звание «второй секретарь» в партийной иерархии весьма влиятельно, потому что он подбирает кадры и предлагает назначение их на высшие партийные и государственные должности, генсека. Брежнев опять болеет и редко появляется в Кремле и на Старой площади. Но он предупреждает рабочего секретаря ЦК по кадрам Ивана Капитонова, показывая во время одной из встреч на свое кресло: «Ты готовь кадры с таким учетом, что скоро в этом кресле будет сидеть Щербицкий!..»
Хотя Андропов и занял кабинет Суслова на пятом этаже первого подъезда ЦК, но председательствование на заседаниях секретариата и политбюро Брежнев и его кремлевские карлики оставляют за Черненко. Андропова лишают главных связей с КГБ. Он предлагает генсеку вместо себя шефом на Лубянку Чебрикова. Хотя Виктор Михайлович вышел из Днепропетровска и первоначально был назначен в КГБ на управление кадров именно днепропетровцами, он сохранил после пятнадцати лет совместной работы преданность и уважение к Юрию Владимировичу. Брежневу его порядочность не нужна. По подсказке своего родственника Цинева, занимавшего пост первого заместителя председателя КГБ и надзиравшего постоянно за Андроповым, Брежнев вызывает из Киева председателя КГБ Украины Федорчука. Военного контрразведчика, каким был и Цинев, делают председателем КГБ СССР — весьма тонкой и разветвленной структуры, в которой военная контрразведка является лишь одной из двух десятков составляющих. Не случайно прямолинейный солдат Федорчук сразу же берется за укрепление воинской дисциплины в КГБ СССР и перегруппировку кадров… Как мне рассказывали, от руководства самыми секретными подразделениями, в том числе 12-м отделом, то есть «прослушкой», и 10-м управлением, накапливавшим в своих сейфах компромат на всех, были удалены люди Андропова.
Андропова почти полностью отрезают от КГБ. Заседания секретариата и политбюро ведет фактически Черненко. Если бы Брежнев продержался еще несколько месяцев, а не умер 19 ноября 1982 года, то нового секретаря ЦК задвинули бы куда подальше. Говорили, что Брежнев якобы распорядился в конце концов по телефону о том, чтобы на председательское кресло в секретариате и политбюро сел Андропов. Может быть, оно и было так, хотя столь важные вопросы не решают в насквозь бюрократизированной партии по телефону, хотя бы из опасения вызвать междоусобицу.
По свидетельству Михаила Горбачева,
То, что описал Горбачев, действительно больше похоже на «бархатный» партийный переворот, чем какие-то указания немощного генсека по телефону. Никто, в том числе и Брежнев, не осмелились бы выступить своим старым и больным фронтом против таких авторитетных деятелей страны, поддерживавших Андропова, как министр обороны Устинов и министр иностранных дел Громыко. В тот день Юрий Владимирович, видимо, решил для себя: «Вчера брать власть было еще рано, а завтра может быть уже поздно!..»
Он оказался прав. До полной власти ему оставался только один шаг.
Тайная дипломатия Андропова
Старинное слово «дипломатия», означающее некую совокупность невоенных мероприятий, приемов и методов, которые применялись с древности странами и монархами для решения целей своей внешней политики, за последние три-четыре века приобрело еще один, новый оттенок или эпитет — «тайная». Тайную дипломатию, наряду с официальной деятельностью глав государств и правительств, министров и ведомств иностранных дел, дипломатических представительств и делегаций на международных и двусторонних переговорах, мог осуществлять по личному поручению того, кто стоял у власти, кто угодно, не обязательно профессиональный дипломат. Как правило, ею занимались разведчики, ученые, писатели. В том числе это были такие выдающиеся классики мировой литературы, как Карон де Бомарше, Даниэль Дефо и Джонатан Свифт.
Европейская дипломатия, как самая изощренная и коварная со времен Средних веков, несет в своей истории множество эпизодов тайных контактов между правящими кликами разных государств, подковерных схваток, к которым привлекались и дипломаты, и представители спецслужб под разными «крышами». Россия в этом порядке международной жизни отнюдь не является каким-либо исключением. Особенно активно московиты стали пользовать тайную дипломатию с конца XVII века, со времен Петра I. Его Великое посольство в страны Европы, в котором он сам принимал участие под псевдонимом Петр Михайлов, было и официальной делегацией, как сказали бы теперь, и многосторонней акцией тайной дипломатии и разведки.
На протяжении XVIII века тайными посланцами европейских монархов в Россию и корреспондентами властителей Российской империи были Вольтер и шевалье д’Эон, венецианский граф Калиостро и русский граф Толстой.
Одной из самых выдающихся операций российской тайной дипломатии в начале XIX века был визит в Швецию в декабре 1810 года флигель-адъютанта императора Александра I штаб-ротмистра кавалергардского полка графа Александра Чернышева. Поручиком гвардии Чернышев участвовал в сражении при Аустерлице, в других сражениях против французов. После Тильзитского мира он отправился в Париж с личным поручением Александра и очень понравился Наполеону. После эрфуртского свидания двух императоров двадцатичетырехлетний флигель-адъютант царя был снова послан в Париж на уникальную для тех времен должность личного военного агента русского императора при императоре французов, то есть военным атташе. Обаятельный, веселый, богатый и щедрый, кавалергард расположил к себе весь Париж, начиная от Наполеона, его жены, его семьи и маршалов Франции и кончая мелкими чиновниками различных ключевых ведомств во французской столице. Эти люди среднего класса стали верными друзьями и агентами молодого русского разведчика-аристократа.