Ангел-хранитель аллеи Ангелов
Шрифт:
Напомню: в те годы все были либо уверены, что с Россией всё хорошо, либо доподлинно знали, что ей никогда не подняться. Что лишь шаг остаётся до пропасти и распада; только глупцы не могли этого осознать!
Я был из тех глупцов: думал, что всё образуется.
– Кстати, о политике. – сказала Лена. – Сашка, помнишь, как мы всю ночь проговорили о Ленине и Сталине, и что потом ты даже отказался спать с «такой ленинисткой»?
– И чего? – спросил я.
Я был «тогдашний», ещё не знал, что стану законченным «сталинистом.
– Молоды были, – сказал Саша. – Не стал я тогда спать с ней, ушёл в другую комнату. Дурак был.
Я воспринял слово «дурак» как относящееся ко всем нам. Тем, кто остаётся жив только чудом. Поскольку
– Послушай, поэт из самого Санкт-Петербурга, – сказал Саша мне.
Понятны были аллюзии с «инкогнито из Петербурга», понятно было многое другое: быть поэтом или не быть поэтом – но гражданином быть обязан (русская классика); понятно было, что каждый выбирает по себе: женщину, религию, дорогу (Юрий Левитанский)…
– Послушай, поэт из самого Санкт-Петербурга, – Саша подчёркивал это самое «Санкт».
– Я называю мой город Санкт-Ленинградом.
– Хорошо называешь. Но послушай.
«В 1895 году Сосо показал свои стихи известному грузинскому литератору князю Илье Чавчавадзе. Пять из них были отобраны для публикации в литературной газете «Иверия», шестое появилось на страницах газеты «Квали». А стихотворение «Утро», по рекомендации Ильи Чавчавадзе, вошло в букварь для грузинских детей:
Раскрылся розовый бутон,Прильнул к фиалке голубой,И, лёгким ветром пробуждён,Склонился ландыш над травой.Пел жаворонок в синеве,Взлетая выше облаков,И сладкозвучный соловейПел детям песню из кустов:«Цвети, о Грузия моя!Пусть мир царит в родном краю!А вы учёбою, друзья,Прославьте Родину свою!»– В букварь для грузинских детей вошло стихотворение «русского человека грузинской национальности», – сказал я
– Да ты сталинист, – с удовольствием сказал Саша.
Он был хороший экономист, его постоянно звали в академию наук, но – он уже попробовал «банковских» зарплат (сам так с горечью шутил); не было пути назад – в Царство Божье СССР… Путин тогда ещё не был президентом, кажется.
Или уже был, но всё ещё хотел «войти» в Европу.
– Почитай свои стихи, поэт из Санкт-Петербурга. – сказал он.
– Из Санкт-Ленинграда, – поправил я.
– Ну, опять началось, – протянула Лена. – Опять пьянка до утра.
– Конечно! – хором восхитились мы с Сашей (её прозорливости).
И я начал читать.
Так потрескивает новострой, притирая свои сухожилия.Или женщина, что в постели чужой свои глаза протирает.Или змея, коли из кожи сухой.Или земля, когда континенты рожает – заново!Нарождается новый мир.Старый Рим погружается, Вечный город недолгий.Я Сатир козлоногий и, конечно же, пьяный…Но являются новые и опять очень смертные боги!Нарождается новый мир.И опять мир сражается с миром,Изменяется как бы и грядёт в обрамлении грома…Что четвёртому Риму козлоногий и пьяный Сатир?Даже если (о чудо!) однажды восстал он из гроба.И– Моё любимое, – сказал Саша.
– Умно больно, – сказала Лена.
Мы тогда думали, что Россия больше не возродится. Это действительно было больно; но – думать-то думали, а и о чуде не забывали.
– Надо сходить на «пятак», – сказал Саша. – Пора пополнить припасы.
– Я могу, – сказал я.
– Сиди уж, соседей распугаешь «мордой лица», первый встречный мент в околоток утащит, вызволяй потом, – сказала Лена.
И вот здесь я вспомнил моего героя. Более того, позволил себе не согласиться с его дочерью: «Будучи уже не молодой, Светлана Аллилуева неожиданно призналась: «…вся жизнь моего отца возникла передо мною, как отречение от Разума и Добра во имя честолюбия, как полное отдание себя во власть зла». Скорее всего, Сталин с какого-то момента жизни оказался душевно пустым, или, что то же самое, душевно омертвел, и потому делал всё так, как считал нужным, невзирая на мораль. (Сталин. Спокойный разговор)
Я позволил себе сказать (себе самому): не дело детей пробовать убивать своих отцов. Хотя бы потому, что не соотносятся как величины.
Кто мы такие, чтобы судить о добре и зле? Если мы судим по тому, хорошо ли мне или плохо – сейчас, а не хорошо или плохо – всегда, мы лжём; мы ведь понимаем, что смерти нет, и что «наш» свет (без чуда) – тьме всегда проиграет.
Но смерти нет. Потому и смерть – пройдёт, а мы останемся. Хорошо бы, чтобы в Царстве Божьем СССР; впрочем, я ведь родился в Норильске, куда мой отец приехал сразу после Отечественной войны.
Куда моя мама приехала из Ленинграда в 1956 г. из Ленинграда по комсомольскому призыву.
Чудо.
«Это военное время было временем небывалого идеологического подъема, в том числе и среди заключенных. Именно в военные годы был заложен столь высокий потенциал Норильского комбината, который получил мощную реализацию в послевоенные годы. За период 1941–1945 годов на фронт ушло 7606 норильчан. Широко развернулось стахановское движение и в лагерях. Предприятия, на которых трудились заключенные, проводили ударные вахты. В военное время все усилия работников Норильского комбината были направлены на производство никеля, столь необходимого для танковой брони.
В 1941 году закончилось строительство завода бетонитовых блоков. С этого года берет начало механический завод. В этом же году была утверждена Временная инструкция по проектированию промпредприятий в условиях военного времени. 15 марта 1942 года начальник комбината назвал задачи года: пустить первую очередь БМЗ, первую очередь ТЭЦ (турбину и котел), литейный цех, цементный завод, внутризаводские железные дороги, металлургам выплавить не менее 5400 тонн никеля. И 13 декабря 1942 первая очередь ТЭЦ вступила в строй, а до этого, 1 мая, в Норильске был получен электролитный никель.
“Завенягин не до конца нам поверил, – вспоминает Зверев, следующий, после Панюкова, директор комбината, а в то время главный инженер, – первую тонну металла немедленно отправить на Урал, пусть там проверят. Действительно чистый. Сначала везли металл в Красноярск, затем в Воркуту, трасса тяжелая. Но бензина уходило меньше”. В 1943 году началось строительство рудника “Медвежий ручей”, вступил в строй цех электролиза никеля. В 1944 году началось строительство двух шахт в Кайеркане. В 1945 году был получен первый металлический кобальт. Летом заложен фундамент Большой агломерационной фабрики.