Ангел из авоськи
Шрифт:
Старик приехал скоро. Сегодня он был более скованным, чем накануне.
Уселся скромно на стул, никаких подношений, никаких цветочков. Она этому удивилась — этот человек не мог забыть, он мог специально не принести, но почему? Скоро она узнает.
— Так как мне вас называть? — спросила она, пытаясь быть ироничной, хотя было не до иронии.
Он посмотрел на нее каким-то собачьим затравленным взглядом и спросил, скорее — попросил:
— Прошу, никто, кроме вас, не должен знать, кто я.
Она ответила серьезно:
— Конечно, никто. Да я и не знаю, кто вы.
— Да, да, я вам полностью доверяю, это так, старые привычки дают себя знать… Зовите меня… — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Андрей Андреевич.
Ее
Старик внимательно смотрел на нее и видел изменения в ее лице. Когда на нем появился ужас, он вздохнул:
— Я так и знал. Но все равно. Я ждал этого момента всю жизнь. Я должен. Обязан вам все сообщить.
Ей еще страшнее стало от его слов, и она вскрикнула:
— Не надо! Это было так давно! Давайте забудем о сценарии, обо всем!.. Прошу… Забудем… — совсем тихо попросила она.
— Давайте забудем, — согласился спокойно старик, — как скажете. И о вас, и обо всех тех, кто… Страшнее мне. Но как вы захотите. — Поставил он твердую точку и как бы утерял что-то к ней — почитание, что ли, интерес…
— Но мне страшно, — призналась она.
— Так я пойду… — откликнулся он глухо. Встал и потянулся за своей папкой. — Всего вам доброго. Прощайте, Улита Алексеевна.
Она поняла, что если он сейчас уйдет, она никогда себе этого не простит!
— Нет! — закричала она. — Нет! Останьтесь! Простите меня… — слезы вдруг появились у нее на глазах.
— Да, я понимаю… — вздохнул он с каким-то надрывом.
Она довольно неуклюже постаралась сгладить момент:
— Может быть, чаю, кофе?
А хотелось спросить совсем другое: «Это вы приходили к нам, принесли ордена?» Но почему-то испугалась вопроса и главное — ответа.
Он прошелестел:
— Ничего не надо… — Помолчал и спросил: — Может быть, тогда не все рассказывать вам, а прояснить что-то?..
— Нет, нет! — снова вскрикнула Улита. — Все!
— Хорошо, все, — согласился опять спокойно старик.
Она крепко сжала руки.
— Начинается эта давняя история, как начинаются сказки: много, много лет назад жили два сводных брата, младший и старший. Отслужили в армии, и им предложили, как способным, грамотным парням работать в организации, которая находилась на Лубянке. Первым, по идейным соображениям, пошел старший, за ним потянулся и младший, братья любили друг друга и были друзьями. Оба оказались талантливыми в своем деле и быстро пошли в гору. Скоро они работали за границей — нелегалами. Чтобы вам было понятнее, назову их старым героическим словом — разведчики. Братьев разбросали по разным странам, далеко друг от друга. Младший свое самое главное время пробыл в Испании (испанский он знал как свой родной, очень способный был к языкам). Старший был то в Аргентине, то в Канаде и последний год во Франции и Швейцарии… Они были классными шпионами… Асами своего дела. Там все сказано, вы читали. Кстати, это не сценарий и не роман. Записано это все для того, чтобы ничто не было забыто.
Ну и сумасшедший тореро (младший стал знаменитым тореро в Мадриде!) влюбился, нет, вломился, не знаю даже, какое тут подобрать слово самое точное, в «Принцессу Дагмар» — так называли в Испании дочь шведского посланника, весьма ученого и богатого человека. Даг стала его любовницей, красавица Дагмар… — это она на фото. На Валенсийском побережье. Коста Асахар, что означает «берег апельсиновых цветов»… — Старик на секунду замолчал и тут же продолжил: — Даг забеременела. И младший решил на ней жениться, бросить
Он замолчал. Молчала и Улита, с бьющимся, как колокол, сердцем.
— Рафаэль (младший брат, это было имя его как тореро) совсем сбрендил. Он сказал о том, что они с Даг любят друг друга… И что он, младший, готов бросить все ради любви и их будущего ребенка! Старший предупредил его, чтобы он не делал эту страшную ошибку, и впрямую сказал, что с этой историей надо кончать, потому что она может иметь слишком высокую цену. Пусть Даг едет к себе в Швецию и… все. В то страшное время их всех втроем и сфотографировал случайно, а, скорее, как раз и не случайно, бродячий фотограф — на берегу моря. Я рассказываю вам все подробно, ведь там, — он кивнул на папку, — многое затемнено специально или написано эзоповым языком, а я хочу, чтобы вы в точности поняли и время, и братьев, и ситуацию, в которую они попали…
— Прошу вас, я слушаю… — прошептала Улита и еще больнее сжала руки.
Старик замял сигарету и сразу же закурил другую.
— Младший на слова старшего отреагировал счастливым смехом, он прямо-таки поглупел от любви… Он сказал, что где надо, там знают и, наоборот, довольны, что он подружился с дочерью господина Бильдта. Старший испугался страшно, именно «благожелательность», значила, что дела младшего плохи. А тот как бы и не помнил уже, что за организация, вернее — организм, винтиками которого они оба были, каковы там правила и какова… расплата. Старший уехал, а в душе его поселилась черная кошка с когтями тигра…
Старик разволновался. Щеки порозовели, глаза раскрылись и оказалось, что они светло-коричневые, довольно большие, и он сразу же стал очень похож на того, с бородкой. Ошибки не было!
Улита онемела, она понимала, что сейчас не сможет вымолвить ни слова, только ждала… Она прочла сценарий, но когда вот так человек рассказывает, кажется, что что-то будет иначе… Вдруг! Как в сказке все окончится счастливо.
Старик глубоко затянулся сигаретой.
— Не буду пересказывать, что вы знаете: как старший прибыл в Москву и получил задание… Сообщили, что Рафаэль раскрылся и стал двойным агентом. Это было вранье. Даже умирая, лежа в крови на арене, он смог сказать только два слова. И сказал их по-испански: «Амор, Даг…» Это уже сверх всех человеческих возможностей. Ни слова по-русски, умирая, в полубреду, корчась от дикой боли, — Хуан разворотил ему весь живот, и сам валялся рядом, с мулетой в холке… Вы не понимаете, но это… — он помолчал, — это очень… большой профессионализм. Именно в таком вот бреду прокалываются даже асы из асов, последнее слово говорят на родном языке, человек уже не контролирует себя, а тут… Дальше вы знаете. Даг родила дочь, и младенца отвезли в деревню, где девочка скоро умерла. Даг была в нервной клинике… Но вот чего нет в записях… — Он замолчал и сказал Улите: — Дайте, мне Ради Христа, выпить, — так и сказал: — Ради Христа…
Улита метнулась к буфету и вытащила бутылку коньяка, которую они же и принесли вчера. Он сделал два больших глотка.
— Так вот, дорогая моя девочка. Дочка Рафаэля и Дагмар не умерла. Ей дали имя — Соледад. Ее вывезли тайком, со страшными сложностями, в Союз. О том, как это все происходило, позвольте умолчать. Привезли к вдове младшего… Привез девочку старший.
Ты смотришь на меня с ужасом, я понимаю. Но ты не знала того времени, дорогая! Если бы то не сделал старший, то кто-то другой обязательно, и тогда уже всех. И Даг… И конечно, старшего. Старшему нет оправданий и… все же они есть, по тем временам.