Ангел-насмешник. Приключения Родиона Коновалова на его ухабистом жизненном пути от пионера до пенсионера. Книга 2. Подставное лицо
Шрифт:
Фаина по-взрослому вздохнула, сморщила лоб, и повторила чьи-то слова:
– А чего ждать? Пока молодость пройдёт?
У Полины Гавриловны закружилась голова, и она села. История выглядела полным бредом. Иногда люди женятся быстро, но всё-таки не по дороге из магазина домой, и вдобавок на незнакомой прежде девушке. Матери стало ясно, что Родион куда-то влип. Она сняла фартук, и в чём была пошла вслед за Фаинкой. В отличие от Родиона мать знала тётю Манефу, и знала не с хорошей стороны. Тётя Манефа встретила её во дворе, и заголосила:
– Здравствуй свашенька дорогая! Как хорошо, что ты пришла! У нас такая радость, такая радость! Но не обессудь Полина, Родион теперь у нас будет жить, уж не обижайся.
– Чего ты городишь Манефа? Он в городе живёт, на заводе работает, и в понедельник ему на смену выходить.
– И на что ему тот завод сдался! В станице работы хватит.
Зайдя в дом, и увидев сына за столом, Полина Гавриловна сразу поняла, что Родион не в порядке. Таким она его ещё не видела. Родион был каким-то деревянным. Даже холодец он ел как-то механически. Он делал это без отвращения, но и без удовольствия. Посмотрев на мать пустым взглядом, он отложил вилку, и степенно кивнул ей головой. Полине Гавриловне даже в голову не пришло, что Родион просто-напросто пьян, так как внешне он не походил на обычного пьяного человека. Тётя Манефа назойливо приглашала сесть за стол, но мать не обращала на неё внимания. Глядя на Родиона через стол, она спросила его:
– Родион, ты и правда здесь остаёшься жить?
Родион важно кивнул головой, и вернулся к холодцу. Мать поняла, что в этом балагане можно свихнуться, и пошла на выход. Тётя Манефа шла позади, и тараторила что-то укоризненное, но Полина Гавриловна её не слушала, и, выйдя за калитку, ушла не попрощавшись.
Дома её ждала встревоженная бабушка Фрося. После рассказа матери она запричитала:
– Ах, ты ж змея ползучая, чтоб тебе бесенюкой подавиться! Опоила унучека маво, одурманила ангелочка доверчистого, чтоб тебя причина взяла!
Полина Гавриловна была здравомыслящей женщиной, и ко всяким таким колдовским штучкам относилась скептически, но в этот раз с выводом бабушки Фроси согласилась, уж очень странно вёл себя Родион. Требовалась помощь специалиста, и Нинку отправили к бабушке Анфисе с тревожным сообщением. Бабушка Анфиса прониклась, бросила все дела, и начала готовить в качестве противоядия отворотное зелье. Готовый отвар она обещала рано утром доставить сама. Вечер и ночь прошли в напряжённом ожидании.
Родион очнулся на рассвете, когда все ещё спали. Он лежал в незнакомой комнате в чужой кровати с какой-то девушкой под боком. Минут пять он смотрел в дощатый потолок, и пытался вспомнить события предыдущего вечера. На этот раз, хотя и фрагментарно, к Родиону память вернулась, и он понял, что угодил в ловушку, из которой надо немедленно бежать. Стараясь не разбудить Тамару, он вылез из постели, быстро оделся, и тихо покинул чересчур гостеприимный дом. Очутившись во дворе, он цыкнул на собаку, прошёл к туалету, облегчился, и огородами задал дёру.
Увидев Родиона в нормальном состоянии, мать с бабушкой, не спавшие всю ночь, обрадовались, и посадили его завтракать, оставив вопросы на потом. Едва он встал из-за стола, как пришла бабушка Анфиса с готовым отваром. Родион коротко поведал о случившемся накануне. Баба Анфиса спросила:
– Ты пил из её рук?
– Ну да. А потом всё плохо помню. Такое со мной первый раз.
– Родя, а сейчас тебя не тянет к энтой Тамаре?
– Нет, баба Анфиса, наоборот отталкивает, да так, что хочется как можно быстрее отсюда смыться, и не видеть больше этих рож.
– Дура энта Манефа! Нашла, кого привораживать! К нашему Родиону никакая порча не пристанет, потому как он и сам на такие вещи горазд, тольки не знает, как энтим пользоваться.
Со временем бабушка Анфиса научит Родиона некоторым приёмам внушения, но в этот раз его занимали другие вопросы:
– Самое удивительное – я их раньше не знал, а вот тётя Манефа меня откуда-то знает. Даже мои привычки знает. Тут какая-то тёмная история. Зачем я им нужен вообще? Причём именно я, а не кто-то другой. Прямо загадка. Вот кто мог ей про меня рассказать, и зачем?
Для бабушки Фроси никакой загадки во всём этом не было. С её точки зрения в желании любым способом заполучить дорогого внука в зятья, не было ничего удивительного и неестественного. Но мать более трезво оценивала ситуацию. Подумав, она сказала:
– Если кто и мог ей про тебя рассказать, так это твой крёстный. Он с этой Манефой когда-то шашни крутил.
Родион нахмурился. Речь шла о материном брате Дмитрии, приходившемуся Родиону крёстным отцом. Поссорившись, Родион уже полгода не разговаривал со своим дядей. До этого они всегда были в хороших отношениях, и Родион при случае без всяких церемоний навещал дядю Митю, а при нужде выручал его чем-нибудь.
В последнее время за какую-то провинность дядю Митю перевели из шоферов в слесари, и тем самым оказали ему медвежью услугу. В зарплате он немного проиграл, зато сильно выиграл на шабашках. Однако со слесарями часто расплачивались магарычом, и дядя Митя начал спиваться. По этой причине у него бывали неприятности, но дядя Митя был везучим человеком, и всякий раз каким-то образом выкручивался. Однажды подвернулся добрый магарыч, дядя Митя не рассчитал силёнок, и вырубился прямо на рабочем месте. Товарищи по работе решили убрать его с глаз долой. Они затащили его под ремонтируемый грузовик, и привязали его руки к кардану, якобы он что-то там делает. Только сели они перекурить, а тут сам директор автохозяйства нагрянул, и давай ругаться. Увидел, что дяди нет, и спрашивает, где Дмитрий Егоров. Ну, ему и показали. Заглянул начальник под машину, выпрямился, и, обозвав всех лодырями, лишил месячной премии. Всех кроме дяди Мити, которого на ближайшем профсоюзном собрании поставил в пример остальным слесарям. Но дома ему так не везло. В семье начались скандалы, и тётя Надя, жена дяди Мити, принялась бороться с его пьянством всеми способами.
В то мартовское воскресенье Родион с утра решил проведать крёстного, и подарить ему собственноручно изготовленный кухонный нож. Дядя Митя был дома один, но из-за сильного помелья он не мог даже встать с постели. Ни денег, ни выпивки, чтобы опохмелиться, у него не было. Родион ему посочувствовал, но помочь тоже не смог, так как денег у него с собой тоже не было. Тогда дядюшка попросил его принести хотя бы свеженькой холодненькой водички. Чтобы не таскаться с кружкой туда-сюда, Родион взял сразу трёхлитровый бидончик, и вышел во двор. Бассейна в ту пору у дяди ещё не было, и его роль играла двухсотлитровая бочка под водостоком. Снег уже сошёл, но по утрам ещё подмораживало. Разбив лёд, Родион зачерпнул бидончиком воду, и вдруг заметил в замёрзшей лужице на земле что-то красное. Приглядевшись, он понял, что это вмёрзшие в лёд десять рублей. Пожав плечами, он вернулся в дом. Дядя Митя припал к бидончику. Почувствовав некоторое облегчение, он сел на кровати. Родион сказал:
– Жалко десятку.
– Какую десятку?
– Обычная десятка. Возле бочки во льду лежит. Она ж бумажная, пропала, должно быть.
– Ты не издеваешься надо мной?
– С чего бы?
– Ладно. Попробуй только набрехать.
Дядя Митя кряхтя надел телогрейку, и вышел во двор. Увидев деньги, дядя оживился, и велел Родиону принести топорик. Племянник энтузиазма не проявил, и дядя его отругал:
– Вырос с ёлку, а ума с иголку. Ничего с этой десяткой не сделается. Высохнет, и будет как новая. Выруби её аккуратно вместе с куском льда, а я пошёл электроплитку искать.