Ангел, нечисть и другие неприятности
Шрифт:
Маша, довольная удачной ложью, бодро шагала вслед за стариком. Я пихнула ее.
— Ты чего?! — прошипела демоница.
— Тебе вообще-то холодно должно быть. А ты как по пляжу гуляешь.
— Точно, — спохватилась та.
И принялась усиленно изображать трясучку. От того, как колыхался хвост — а я-то его отлично видела, в отличие от лесника, стало смешно.
— Сейчас, девоньки, я вам чайку согрею! — радостно предложил старик. — Отогреетесь, авось, и не заболеете.
Мы вышли к его хижине. И подозрения, доселе вызывавшие во мне лишь смутные
Итак, мы снова вляпались. На этот раз во что-то неизвестное. И, кажется, интересное. Покопавшись в памяти, я не нашла ничего похожего.
В хижине была всего одна комната. Небольшой стол, накрытый истершейся старой скатертью, лежанка с кучей шерстяных одеял и явно самодельный шкаф.
— Что ж вы к Новому Году не готовитесь? — спросила Мария, осматриваясь.
— Я-а-а… — удивленно протянул лесник.
Но потом, похоже, взял себя в руки.
— Да мне елки рубить жалко, они ж заповедные. Я так полюбуюсь. Здесь и салютов совсем не видно, и телевизера нет.
Значит, не такой старый, как я думала. Леший? Оборотень? Псих?
— Садитесь. — Мы уселись на шатавшиеся стулья.
И уткнулись носом в горячие кружки с чаем. Грелись, якобы. Мария радостно прихлебывала напиток. Пожалуй, слишком радостно. А меня занимал вопрос, как бы раньше времени не выдать свою принадлежность к потустороннему миру. Кто знает, что в чае? Я ж этого не чувствую… и как должна среагировать, не знаю. То ли замертво упаду, то ли просто усну. Не сорвалось бы все в последний момент…
— А вы давно здесь работаете? — спросила Мария.
— Давно, — вздохнул старик.
Он не раздевался, и это меня насторожило.
— Уж и не помню, как давно. Здесь мой дом родной, семья моя.
— Семья! — обрадовалась демоница. — Так вы с детишками живете?
— Нет. — Тот махнул рукой. — Какой там. Была жена, да сбежала. Я о зверятах говорю. И о лесе. Особенно о лесе, да. Он хороший. А здесь — особенный. Заповедный, живой еще. Последний, наверное, из оставшихся на Земле.
Спятил, поди, просто. Может, и впрямь был когда-то лесником. А потом спятил и ушел в лес. Оттуда и пропавшие: ружье явно тщательно чистилось и было заряжено.
— Ну, так что, в полицию-то пойдете? — спросил лесник, пристально за нами наблюдая.
— Да, нет. — Мария лишь отмахнулась. — Парни молодые, глупые. Эта вон вообще жена его, представляете? Как мы его сдадим-то? Брат же все-таки мне.
— И то верно. — Старик хмыкнул. — Одежды для вас у меня нет… придется в корпус идти за тулупами. Обождете?
Сомнения снова полились рекой, но уже в другом направлении. Он сказал — в корпус. Может, я все выдумала и леснику просто нравится жить в этой полуразвалившейся избушке. Ну, хобби у него такое, или воспоминаний шибко много, кто знает…
— Подождем, — улыбнулась я и, на всякий случай, поблагодарила, — мы очень благодарны вам за помощь. Вы появились так вовремя…
Лесник, кажется, смутился.
— Да это ж работа моя. Ладно, значит, вы здесь грейтесь, а я схожу вам за одежкой. Потом станем думать, как вас вывести отсюда.
Едва дверь за ним закрылась, Мария зашептала:
— Что думаешь? Он виновен?
— Не знаю, если честно. Не могу понять. Вроде и странный, но… кто из нас абсолютно нормальный, Маш? Сначала я думала, что он псих, который виновен во всех этих похищениях. Но теперь он сказал, что пойдет в корпус… может, и не виновен. Мало ли нечисти в лесах водится? А что с ней может сделать старик?
— Но он наверняка в курсе, если что завелось, — возразила Мария. — Такие вещи лесники обычно нутром чуют.
— Маш, нельзя обвинять простого человека в том, что он потворствует нечисти. Они не могут с ней ничего поделать.
Демоница сдаваться не желала. Князь сказал, что Мария по их меркам очень молодая. А я так и совсем ребенок. Но я умерла в возрасте более зрелом, чем находилась сейчас сестрица темного, а значит, у меня и не было такого максимализма.
— Ты же могла, — буркнула она.
— Ага, а еще я могла выламывать замки голыми руками. Охотница — не человек. Насколько мне известно, охотницы — девушки, и лесник — явно не она. Так что пойдем с другой стороны. Сейчас он вернется, попробуем выспросить про странное в лесу. Авось разговорится. Потом наведаемся днем, следы поищем.
— Брат тебя убьет, — резюмировала Маша. — И я тут даже не причем. Потому что в лес тебя затащила я, а вот в расследование ты влезла сама.
— Предательница. — Буркнула я, отодвигая кружку.
Чай пах чем-то неприятным. Но, вроде, без всякой гадости, которой можно усыпить или убить.
Время медленно текло, а мы с демоницей молчали. Каждая думала о своем. Я — о том, как буду праздновать Новый Год и чего приготовить этому самонадеянному демону. И пыталась не признаваться себе в том, что скучаю по нему. И по хвосту. В голове сама по себе появилась картинка: полежать бы на диване, поесть мандаринов с конфетами, посмотреть что-то туповато-новогоднее по телевизору и… поиграть с хвостом темного. Ну, можно не только с хвостом, но подобные мысли я из головы выкинула. Мало ли, может, высшие демоны умеют читать мысли и Мария меня сразу сдаст брату…
И тот просто так уже не отстанет.
Поразительная порядочность, кстати. Темный как будто чувствует, куда я ему готова посоветовать засунуть свои отношения, и шибко не лезет. Ну, а какая девушка будет против поцелуев с таким парнем?
От всяческих мыслей, все более оптимистичных, меня отвлек скрип двери.
Вернулся лесник.
И наставил на нас ружье.
— Э, бать, — обалдела я. — Это нас не согреет. Точно.
— В такой мороз и атомная бомба не согреет, — буркнула Маша.