Ангел с мечом
Шрифт:
— Хэй, — сказал Несс. — Пр'вет.
— Хэй, — ответила Альтаир, чтобы не поднимать много шуму. У нее был отличный вид на Мондрагона, что так и останется, пока он на мосту. Когда приветливо здороваются, на приветствие принято отвечать. — У меня договоренность, Несс. Как дела?
— О, хорошо. Хэй, ты на самом деле торопишься… Альтаир просто оставила его стоять, так как Мондрагон неожиданно повернул на юг. Она перебежала через мост и направилась в ту же сторону.
Потом вокруг изгиба Йена, все дальше по дуге, потом по короткому мосту, который выводил на портовый канал, к Уильямсу и Салазару.
Я вполне могла бы подвезти его прямо сюда. Это было бы вряд ли
Почему?
Ее сердце заколотилось. Мондрагон протиснулся боком в какую-то галерею, пронизывающую второй уровень Салазара. Она заспешила вслед за ним, снова ускорила шаг, и закрыла люк в этом темном месте, этой деревянной пещере, кишевшей гостями рынка и забитой торговцами изделиями из кожи и обувью. Купцы криками зазывали покупателей; купцы орали на торговцев кожей. Повсюду разносились запахи канала. И солнечный свет пронизывал все через концы прохода, превращая фигуры в силуэты — там, где галерея делала поворот наружу, к портовому каналу — делая все одинаковым и лишая деталей, Альтаир не остановилась, хотя на миг потеряла свою добычу; она прищурилась, когда снова вышла на солнечный свет, и увидела дальше впереди себя Мондрагона — он шел по мосту, который вел на север, к Марсу.
Небо, этот человек пытается убить меня! Нет. Он отдыхал всю дорогу от Старого Порта, вот причина, почему он так быстро шагает. У нее опять заболел бок. Ноги болели так, будто она стерла свои мозоли. Мондрагон прошел сбоку вокруг Марса, а потом по мосту к Галландри, где свернул за угол.
И исчез, когда Альтаир как раз добралась до Галландри. Она сделала быстрый шаг, прижалась к каменному боку Галландри и бросила взгляд в пролет, который большую часть пути тянулся над островом Галландри, перекрытый крепким полом следующего уровня; под пролетом над водой нависал балкон с железными перилами. Это была темная маленькая ниша для магазина жителей Галландри, которые были экспедиторами, агентами, импортерами и посылали свои большие моторные баржи во все стороны порта и Большого Канала.
Немного дальше вниз на этом балконе с кирпичным полом Мондрагон постучал в дверь, с кем-то поговорил и вошел.
Так! Альтаир обессилено осела у стены.
Галландри. Люди Галландри были вряд ли интересны. Импортеры. Экспедиторы. Торговцы. Они, конечно, не принадлежали к кругу семей Верхнего города.
Ну да, как могло случившееся с ней быть чудеснее? Как мог Мондрагон быть чем-то большим, чем сыном какого-нибудь купца с верховьев реки, который попал здесь на каналах в трудное положение? Оскорбил какую-нибудь семью, какую-то вроде Мантованов или даже какой-нибудь сброд с берегов канала, и был выброшен на корм рыбам. Все очень просто.
Итак, он шел к своему меровингенскому агенту, чтобы попросить денег на имя своего папаши и достать одежду, и, возможно, чтобы оплатить возмездие. Потом к Дету, на лодку, пока она не отплыла, вероятно, на одну из барж Галландри, вероятно, чтобы спрятаться, пока его не смогут живым и невредимым вытащить из этого города.
Альтаир глубоко вздохнула. Где-то глубоко в сердце болело, и она оберегала болевший бок и израненные подошвы. В этом деле не было ничего такого, чтобы оно заслуживало дальнейшего расследования. Ничего, о чем она могла бы что-то сказать — пока не подойдет, не постучит в дверь и не скажет: Мондрагон, верни мне мою одежду.
Он мог бы, наверное, уговорить Галландри вознаградить ее. И пожелать во имя своих предков, чтобы она не показывалась
Если она не будет глупой, она сумеет по-настоящему ввести его в смущение и вытянуть все деньги, какие только можно. Может быть, даже предложить транспортировать легкие грузы для Галландри. Это вполне окупило бы неприятное мгновение, больше, чем любая монета. Тогда канальщики зауважали бы ее, иди они к предкам!
Она соскользнула вниз, присела на пятки, сдвинула фуражку назад и провела ладонью по волосам.
Дура! Трижды дура! Мне очень жаль, Ангел. Завтра я снова буду в своем уме; но лучше мне быть повешенной, чем я пойду попрошайничать, будь он проклят! Он ведь мог сказать прямо: Джонс, доставь меня к портовому каналу, доставь меня к Галландри. Я могла бы это сделать, запросто, как плюнуть!
Пойдем со мной, мог бы он сказать, пойдем, Джонс, я хочу, чтобы ты познакомилась с этими людьми.
Он мог бы вернуть мне мою проклятую одежду!
Он мог бы у причала Галландри сказать мне «до свидания», в самом деле! Чао, Джонс. Было очень мило. Не уверен, что увидимся опять, но желаю тебе удачи.
Она обгрызла заусеницу, сплюнула, снова бросила взгляд вдоль каменной стены, которая вела к двери. Но самой двери из своего угла Альтаир видеть не могла.
Почему он не захотел, чтобы я доставила его сюда?
Что он замышляет?
Боль утихла. Вверх по спине поднимался зуд.
Что задумал этот дурак? Что он там внутри делает?
Все ли там с ним в порядке?
Проклятье, нет, все вовсе не так просто! Крадется тут, исчезает из этой проклятой галереи через дверь, исчезает таким образом — кого бы он здесь ни встретил, знает ли он его, друг ли он… но увиденным он быть не хочет, не хочет, чтобы я это знала…
…Держись от меня подальше, Джонс.
Проклятый идиот. Доверился Галландри. Может быть. Может быть, насколько вообще доверяют людям такого пошиба. Они перережут тебе горло, Мондрагон! Дурак!
Или, может, ты слишком дрянной парень, чтобы они хотели беспокоиться из-за тебя.
Но если они тебя так преследовали, почему ты этого не заметил? Неужели ты не видел приближения этого, небо и предки, неужели ты не видел приближения этого события, которое едва не проломило тебе затылок? Ты чертовски плохо знаешь Меровинген, был вынужден спрашивать меня о таких вещах, которые следовало знать тому, кто разбирается в Меровингене, не правда ли, Мондрагон?
Она снова поправила фуражку, натянула ее поглубже и встала… тихо пошла по пустой темной галерее и остановилась у двери. Она пошла еще на небольшой дополнительный риск и приложила к ней ухо.
И услышала голоса. Ни одного громкого. Слова образовывали неразборчивое бормотание.
Она нетвердо отступила к своему исходному пункту. За железными перилами рядом с ней галерея кончалась у черной стены и воды пролетом, в котором можно было надежно причалить большую баржу — чтобы загрузить. Зеленовато-черная вода, на которую не падал ни один прямой солнечный луч. Альтаир вышла назад в солнечный свет на другом конце галереи, где могла сделать вид, будто идет по какому-то честному делу — но здесь царило лишь скудное движение. Несколько прохожих. Альтаир села на кирпичный балкон, выступающий над широким портовым каналом, и свесила ноги меж железных перил, болтая ими. Просто сидела, уперев локти в нижние перекладины, свесив ноги, как самый обычный канальщик без работы, ожидающий какого-нибудь маленького заработка в бюро Галландри. При этом она уголком глаза следила за этой дверью, и у Мондрагона не было никакой возможности незаметно для нее выйти снова на этом уровне.