Ангел

Дюбанов Владимир Владимирович

– --

Ангел. До тех пор, пока любовь не станет священной, в обычной жизни не будет ничего святого. И это станет началом достижения того, что называется сверх– сознанием. Любовь не терпит насилия, она не зависит от усилий человека. Она вообще не должна исходить от ума: человек играет, танцует, поет, наслаждается; любовь - часть бесконечной радости. Любовь прекрасна, когда она приходит сама. Расцветает только свободная любовь. Насильственная любовь уродлива. Поза, когда мужчина находится сверху женщины, называется миссионерской. На Востоке давно

осознали уродство этой позы - мужчина тяжелее, выше, мускулистее, он просто раздавит хрупкое существо. На Востоке всегда все было наоборот: женщина была сверху. Придавленная весом мужчины, женщина теряет способность к движению. Двигается только он, достигая оргазма через несколько секунд, а женщине достаются только слезы. Она была партнером, но участия не принимала. Ее просто использовали. Когда женщина находится сверху, то она более мобильна, чем мужчина, а это способствует тому, что время наступления оргазма у обоих будет приблизительно одинаковым. Когда оба испытывают ощущения оргазма, происходит нечто запредельное. Это первые проблески состояния просветления; это первое доказательство того, что человек состоит не только из тела. Он забывает о теле, он забывает о мире. Оба, и мужчина, и женщина, переходят в новое, неизведанное ранее измерение. Женщина способна на множественный оргазм, поэтому мужчине нужно быть как можно спокойнее. Но в реальности он так спешит во всем, что только губит все этой спешкой. Ему следует быть очень расслабленным, чтобы партнерша смогла достичь множественного оргазма. Он должен стремиться испытать оргазм в самом конце, когда женщина уже достигла пика возбуждения. Это просто вопрос понимания. Эти различия естественны; они не имеют никакого отношения к предрассудкам. Есть еще и другие различия. Например, женщина более духовна, чем мужчина... Она более спокойна, более терпелива, умиротворена, она способна ждать. Вполне может быть, что благодаря именно этим качествам у женщины выше сопротивляемость к болезням, и поэтому она дольше живет. Своей безмятежностью и утонченностью женщина прекрасно дополняет мужчину. Она может окружить его атмосферой уюта и спокойствия. Но мужчина боится, он не хочет, чтобы его окружала атмосфера женщины, он не хочет, чтобы она создавала вокруг него уют и теплоту. Это происходит из-за страха попасть к ней в зависимость. Поэтому веками мужчина держал женщину на расстоянии. Он испуган, ибо глубоко внутри осознает, что женщина более значима для природы. Она способна дать новую жизнь. Именно ее, а не мужчину природа выбрала для продолжения рода. Роль мужчины в репродуктивных вопросах сводится почти к нулю. Такая неполноценность привела к появлению самой большой проблемы: мужчина стал подрезать женщине крылья. Он стал прибегать к любым способам унижения, осуждения женщины, чтобы сохранить хотя бы веру в то, что он превосходит ее. Мужчина всегда относился к женщине как к домашней скотине, даже хуже. На протяжении тысячелетий в Китае считали, что у женщины нет души, поэтому муж мог безнаказанно лишить ее жизни, ведь она была его собственностью. Он мог уничтожить свою мебель, это не было противозаконно. Точно так же он мог уничтожить свою женщину, закон не запрещал этого. Наивысшее оскорбление для женщины - заявление, что у нее нет души. Мужчина лишил женщину возможности получить образование, поставил ее в финансовую зависимость от себя. Страх вынудил его запретить ей вести активный образ жизни в обществе. Он знает, что она превосходит его, он знает, что она прекрасна, он знает, что опасно предоставлять ей независимость. Поэтому веками женщина находилась в зависимости

от мужчины.

***

Чтобы такое сделать, чтобы у всех, особенно у Марины дух отшибло? Ишь, не я рисовал "девственницу". Долго ошивался в парке "в поисках вдохновения". Ничего, ничего достойного внимания. Перегнул малость с заявлениями насчет парка, здесь идей нет для меня и вряд ли будут. Единственный источник вдохновения - это Света, но я поклялся себе, что никогда больше не буду выносить ее из сердца на продажу. Ладно, доработаю "счастливого человека" и пойду к Свете, как раз к обеду подоспею, чтобы не нарваться на серьезный персонал больницы или не дай бог, на бабушку.

Да и в парк пошел из осторожности, вдруг Марина устроила слежку, хотя, паранойя это, не стоит даже внимания. Трудный путь не для Марины, слежки устраивать, облавы... она привыкла все получать легко и сразу.

Присел на лавочку под сиренью, бурно распустившейся и источающую резкий, теплый аромат, предвестник наступающего летнего рая. Дыхание весны, настоящее, не поддельное и неподдающееся тиражированию для распродажи. Окинул взглядом сиреневую красоту, вот что рисовать бы, а не диваны с кушетками. И увидел нечто! Как раз напротив, на другой лавочке, сидели старушки, точь-в-точь такие же, как и около моего подъезда. Все лавочные старушки одинаковы, во всем мире и в этом парке в том числе. Они сидели и оживлённо трепались, скорее всего ни о чем. Но лица! Типажи! Я поймал самый эпический, кульминационный момент. Когда одна из них, что-то говорила ехидно прищурившись, а две другие, преисполненные азарта и пикантного интереса слушали, аж наклонились вперед и вытянули шеи. И сирень... сирень над ними, буйно рвется в кадр мощным, фиолетовым взрывом.

Меня накрыло творческим порывом, он просто разъедал меня кислотным зудом, рука сама потянулась за блокнотом. Лихорадочные наброски сцены. Успеть бы поймать выражения лиц, передать азарт собеседников, а остальное более статическое можно и по памяти рисовать. Есть! Есть! Я сделал это. Старухи получились как живые и главное динамика момента, подгоняющая весну сирень и древняя лавочка, которой не меньше лет, чем трем сплетницам сидящих здесь, скорее всего вечно. М-да, не совсем для мебельной фабрики подходит. Если, вообще не подходит. Но как заставить художника делать то, что продается? Конфуз и огорчение. Ладно. Придется дома что-нибудь придумывать. А теперь, к Свете!

В приемной меня встретили те же практикантки уже как закадычного друга и наперебой флиртовали со мной, ничуть не смущаясь друг друга. У меня даже не возникло сомнений, что вдруг случись с ними секс, то вторая терпеливо дождалась бы своей очереди. Настойчиво потребовали у меня номер и разумеется, настояли, чтобы я тоже вписал их контакты в свой телефон. "Как вас зовут?"

"Нина и Нина" "Вот даже как! А если перепутаю?" "Не перепутаешь! У нас, все просто!" И что я с ними, двумя буду делать? Ок. Потом разберемся. "Мне бы к Свете," - осторожно намекаю. "Конечно, дорогой! Конечно!"

Волнуюсь. И я даже не представляю, о чем с ней говорить. Ведь раньше находились темы для разговоров. Только вот не надо смешивать раньше и сейчас! Тогда мы изучали друг друга, присматривались, открывали для себя. А сейчас стали родными. Отворяю дверь.

– Дядя Сережа, - шепчет Света и столько счастья в этом шепоте!

– Привет, дочь, - улыбаюсь взаимно и достаю из пакета огромный апельсин, - не скучала?

Не может пока назвать папой, не легко, ну пусть, к этому привыкать надо. А я сделаю все возможное, чтобы она привыкла.

– Скучала... Посмотри, что я нарисовала, - говорит и протягивает альбом открытой страницей ко мне.

Детский рисунок, но сцена проработана так тщательно, что детским, язык не повернется назвать. Стоят мужчина и девушка, нарисованные со спины, держатся за руки и смотрят на закат или рассвет в горах. Цветы, деревья и горы.

– Очень красиво!
– говорю искренне, - и талантливо! В семь лет не каждый ребенок так сформирует объём и сцену, подробно в деталях прорисует мир. У тебя, очень интересное восприятие и несомненно у тебя большое будущее на ниве искусства.

Все это пафосное резюме проговариваю себе, потому, что пытаюсь успокоить вдруг дрогнувшее сердце. Не это нужно искать в картине, и я вижу, но не хочу признаться даже себе.

– Это ты и я, - улыбается Света.

Да. Вот в чем она не в силах никому, признаться. Она тоже рисует себя взрослой.

– Хочешь в горы?
– спрашиваю и прижимаю апельсин двумя руками к груди.

– Хочу. С тобой. Но когда вырасту и буду большой, и, - она помолчала, - когда умрет бабушка.

Я не знаю, что ей сказать в ответ, чтобы скрыть волнение занял свои руки действием - кладу апельсин на тумбочку, где стояла корзинка из-под клубники, в которую Света поместила свою куклу.

– Твоя мама, - кивнул на куклу, - очень похожа на тебя.

– Это не мама, это я.

Новый поворот в ее ритуалах. Она взрослеет по минутам, даже не часам. Перевожу взгляд прямо ей в глаза. Боже мой. Марина права, точно подметила эмоцию в девственнице. "Эта девушка смотрела на того, кто рисовал с нескрываемой любовью и нежностью" И сейчас, тот же взгляд. Любовь, безграничная и преданная. Я понял! Она не видит себя не только маленькой, но и не видит себя моей дочерью. Она видит себя моей женой. Мне стало плохо, закружилась голова и кровь зашипела в венах, отдаваясь шумом в ушах. Заколотилось сердце, так, что я не в силах был его унять.

Мне срочно нужно уйти, иначе брошусь целовать ее отнюдь не по-отечески, и все, чего достиг в отношениях с ней угроблю в один миг. Этого ли я хочу? Никогда! Никогда не позволю себе лишнего по отношению к ней. Срочно, очень срочно нужно предпринять, чтобы перевести отношения в отечески-дочернее русло. Как? Не представляю. Если бы только дело во мне, я бы скрутил себя в бараний рог и вопрос исчерпан... Но Света... Как быть с ней?

– Солнышко. Мне срочно нужно на работу. Отпросился ненадолго, чтобы повидаться с тобой.