Ангелмасса
Шрифт:
— Во всяком случае, запуск и возвращение истребителей отнимет у нас время, которое я не хотел бы тратить понапрасну, — заключил Ллеши.
— Куда вы спешите? — спросил Телтхорст. — Вы ведь сами сказали, что эмпиреанцы бессильны против нас. — Он с подозрением прищурил глаза. — Или вас беспокоит лайнер, который стартовал с орбиты Лорелеи час назад, как только «Громовая голова» уничтожила их почтовый ускоритель?
Ллеши надеялся, что Телтхорст не узнает о запуске эмпиреанского корабля.
— Да, и лайнер тоже, — ответил он, стараясь говорить ровным голосом. — Естественно, мы хотели бы отрезать ему путь к главному ускорителю, прежде чем он уйдет в гиперпространство.
— Зачем вам это? — спросил Телтхорст. — При их нынешнем ускорении они окажутся там практически одновременно с нами. Но еще задолго до этого момента остальные миры Эмпиреи, не дождавшись курьерского судна, догадаются о нашем вторжении в систему. Я не вижу смысла беспокоиться из-за того, что Лорелея сумеет подтвердить весть о нашем появлении. — Он приподнял бровь. — Если, конечно, у вас нет иных планов относительно лайнера. Или «Комитаджи».
Адъютор оказался сообразительнее, чем можно было подумать.
— Какие еще планы могут у нас быть? — спросил Ллеши.
— Надеюсь, никаких, — мрачно отозвался Телтхорст. — Полагаю, вы не забыли свою задачу — захватить и удержать систему Лорелеи.
— Моя задача состоит в том, чтобы вернуть Эмпирею под юрисдикцию и защиту Пакса, — возразил коммодор, отчетливо произнося каждое слово. — Захват и удержание Лорелеи — всего лишь первый стратегический этап.
— Лорелея — это козырная карта, которую мы пустим в ход, чтобы вынудить эмпиреанцев открыть для нас оставшиеся планеты, — отрезал Телтхорст. — То есть вам надлежит закрепиться на этом рубеже и ждать, наращивая свои силы.
— Группа «Баланики» уже удерживает сеть, — возразил Ллеши. — Группа «Македонии», достигнув Лорелеи, перекроет все космические трассы вокруг планеты. В приказах, которые я получил, ничего не говорится об ожидании.
— Понимаю, — отозвался Телтхорст леденяще-невозмутимым голосом. — Иными словами, победа, можно считать, уже у нас в руках. Поздравляю. И что вы намерены делать дальше?
Ллеши посмотрел ему прямо в глаза.
— Верховный Совет называет нашу миссию спасательной операцией, — сказал он. — Перед нами официально поставлена задача избавить народы Эмпиреи от надвигающегося вторжения ангелов.
— И?.. — продолжал допытываться Адъютор.
— Будет логично, если мы перенесем боевые действия на территорию настоящего врага, — сказал Ллеши. — Следовательно, я направлю «Комитаджи» к Ангелмассе.
Лицо Телтхорста окаменело.
— Что? — выкрикнул он. — Если вы думаете, что вам позволят… — Он проглотил окончание фразы и, вновь взяв себя в руки, сказал: — Это безумство. Вы помните, что случилось во время нашего первого полета к Лорелее. Едва мы появимся в сети Серафа, нас опять вышвырнут прочь.
— Знаю. — Ллеши указал на дисплей. — Именно поэтому я хочу захватить этот лайнер.
— Объяснитесь.
— На борту «Комитаджи» приказы отдаю я, — напомнил Ллеши. — Вы сами все увидите, как только мы окажемся на месте.
Телтхорст смотрел на него с нескрываемой ненавистью.
— Я тоже мог бы отдавать приказы, коммодор, — негромко произнес он. — Я мог бы обвинить вас в служебном несоответствии и принять командование на себя. Как бы ни была велика ваша неприязнь к Адъюторам, я обладаю всеми необходимыми полномочиями, чтобы сделать это.
— Возможно, — ответил Ллеши. — Но только если вы сможете убедить экипаж подчиняться вам. И если докажете свои обвинения.
Несколько долгих мгновений тишину нарушал лишь негромкий гул голосов, доносившихся с мостика. Наверху, на галерее, все молчали, и у Ллеши возникло странное ощущение, будто окружающие, как один, затаили дыхание. Возможно, это действительно было так.
— Через два дня доказательства будут не нужны, — сказал наконец Телтхорст. — Вы сами продемонстрируете свою некомпетентность.
— Может быть, — ответил Ллеши. — Но до той поры я остаюсь капитаном корабля.
Глаза Телтхорста метнулись к тактическому дисплею.
— И как же капитан намерен поступить с прибывающими кораблями противника?
— Я уже объяснял вам, — сказал Ллеши. — Кэмпбелл?
— Мы взяли их под прицел «Гарпий», — доложил Кэмпбелл. Ллеши уловил в его голосе облегчение.
— Стреляйте, — приказал Ллеши, не спуская глаз с Адъютора.
— Слушаюсь, сэр!
Орнина покачала головой.
— Кто бы мог поверить такому? — пробормотала она.
— Мне и самому верится с трудом, — признался Коста, пытаясь угадать по ее лицу и лицу Ханана, что они думают на самом деле. Однако, имея за плечами всего два месяца подготовки, он был никудышным физиономистом. — Даже если я неправильно интерпретирую факты, они говорят сами за себя.
— А я верю, — сказал Ханан. На его исхудавшее лицо набежала тень задумчивости. — Теперь мне стали понятны многие другие вещи.
— Например, паника, обуявшая Роньона, когда мы вошли в систему, — заметила Чандрис. — Он каким-то образом почувствовал это, а все остальные — нет.
— Да, Роньон, — отозвался Ханан. — И многое другое. Орнина, ты помнишь, каким человеком был Яар Хова, когда только начинал охотиться на ангелов?
— Добрым и отзывчивым, — сказала Орнина, кивая. — Чуть грубоватым и вспыльчивым, но, в сущности, прекрасным парнем.
— Когда я пришла к нему наниматься на работу, он обошелся со мной не очень-то любезно, — пробурчала Чандрис.
— Да, в последнее время у него здорово испортился характер, — согласился Ханан. — Многие другие ребята тоже озлобились. Стали язвительными или откровенно грубыми. Я всегда думал, что в этом виноваты тяготы жизни охотника. Но, оказывается, дело в том, что они слишком много времени проводили вблизи Ангелмассы. Когда рядом с тобой это средоточие зла… — Он поежился. — Как нам быть со всем этим?