Ангелов не выбирают
Шрифт:
– Ничья! – По-барски решил АП.
– И все-таки – мат. – Поправил его Георгий.
– Я о нашем словесном раунде, – Саша встал из-за стола. – Вечером приду. В какой комнате живешь?
– В тридцать седьмой.
– Когда?
– В девять.
– Буду в девять.
Кто бы мог знать тогда, что в будущем они станут не только друзьями, но и компаньонами. Саша везде за собой, как нитку за иголкой, таскал Магиашвили. Только однажды они столкнулись лбами. А было это так. Саша Романцев уже работал на телевидении, куда иногда приглашал Георгия. Он
Однажды АП пригласили снимать новогодний КВН двух Вузов: иняза и родного МИФИ. Романцев взял Георгия, аппаратуру и отправился в родные пенаты. Команду переводчиков возглавляла рыжеволосая роскошная девчонка – пятикурсница.
– Смотри какая кукла! – Георгий первым обратил на нее внимание.
– Так подойди! – Романцев был сосредоточен на работе. – После съемок!
– Да нет…
– Старуха, да?
– Нет. Подумаешь, два года… или три. – Пригляделся он к красавице.
– Так не дрейфь! – Саша схватил камеру и оставил друга одного.
После съемок был банкет, АП, толкнул локтем Георгия.
– У тебя в комнате что-нибудь осталось от посылки?
– Чача.
– Не годится. А еще?
– Чурчхела завалялась.
– Идет! Дуй наверх и тащи сюда.
– Зачем?
– Познакомиться хочешь?
Георгий замялся.
– Да что ты, как пареный желудь. Смотри, как это делается…
И Романцев пошел на штурм. Был он в хорошей форме, занимался рукопашным боем, высок и строен, длинные русые волосы ложились на широкие плечи мягкой волной, волевой раздвоенный подбородок украшала открытая улыбка, серые глаза лучились из-под густых бровей. Добрый молодец, да и только!
«Мирей Матье, «Шербургские зонтики»… Белый танец!» – С чувством объявил конферансье.
– Разрешите?
Девушка обернулась и улыбнулась Александру.
– Вы – мне?
– Вам.
– Но объявлен белый танец…
– И?
– И девушка приглашает первой.
– И? – Романцев погрузился в ее зеленые, по-восточному вздернутые к вискам глаза.
– И… я приглашаю вас.
Зазвучал чарующий голос Мирей Матье, и они закружились по просторной зале, мимо жующих студентов, удивленных преподавателей, мимо нарядной елки и растерянного Георгия с чурчхелами в руках.
Девушка смеялась, запрокинув голову, и Саша любовался ее белыми маленькими зубками, ее полными губами и роскошными длинными огненными волосами. Она нарочно встряхивала головой, и воздушные локоны искрились, рассыпаясь по плечам, дурманили, игриво касались его лица и рук, крепко обнимающих талию девушки. Глаза она закрывала и неслась в вихре музыки, доверив себя ему.
– Перевести о чем она поет, можете? – скорее повелел, чем попросил Романцев.
– О, нет, неужели вы не знаете этих прекрасных строчек? Ах, вас этому не учат! – Игриво засмеялась девушка и запела вместе с Матье:
«ЦелойРоманцева охватила дрожь. Он вдруг почувствовал, что никакому Георгию, и никому другому больше не позволит так вот крепко, по-хозяйски, вести ее в танце… Да что там в танце, по жизни! Кружить ее может только он! И Александр закружил, закружил ее так, что все слилось в едином цветном вихре, все исчезло в едином порыве вспыхнувшего чувства. А она хохотала под его руками, быстро-быстро перебирая ножками и цитировала великую сказку Андерсена: «Ах, кружите меня, кружите!»
Музыка стихла. А они все кружились и кружились. А потом вместе, за руку, подошли к стенке, которую подпирал бледный Гога. Саша подмигнул ему:
– Позволь… – Он выхватил из его рук пучок чурчхел, торопливо завернутых в листочек в клетку с формулами и синусоидами.
А вокруг все смеялись, жюри КВНа шумно открывали бутылки с шампанским: «С наступающим Новым годом! С 1990-м!».
Неожиданно для себя, Романцев бухнулся на колени перед рыжеволосой феей, как букет, протягивая ей пучок тугих, налитых густым виноградным соком, ореховых чурчхел:
– Девушка, будьте моей женой!
– А вы хоть имя мое знаете? – Смеясь, проговорила она.
– Вот и познакомимся…
Девушка приняла чурчхелы и, улыбаясь, обернулась к своим подругам:
– Оксана, Ольга! Наш режиссер делает мне предложение! Как вам? А ведь- только один танец!
– А! – Поднялся с колен Романцев, – вас тут всех на «О» зовут. Тогда вы – О – о – о… Олеся? Оливия? Офелия?
– Не мучайтесь, я – на «А». Алла – Она протянула крупную точеную руку.
– А я – тоже на «А» – Александр.
– Вот и познакомились.
– Все! Можно жениться!
– Какой вы прыткий, однако!
– Вы так иронизируете, что можно подумать, тут очередь с предложениями стоит.
Алла резко отдернула руку:
– Вот и стоит! А вам – на выход! – Она развернулась, тряхнула колдовскими кудрями, и, покачивая бедрами, пошла к столу за бокалом шампанского. В руках она несла чурчхелы Георгия.
На следующий день Романцев пришел в Институт иностранных языков, и в столовой высмотрел оранжевую Аллу.
– О! Женишок пожаловал!
Романцев взял ее за руку, девушка руки не отняла. Он потянул ее к выходу.
– Куда? Куда мы идем? – С наигранным возмущением спросила Алла. Ей нравился этот настойчивый парень. К тому же профессия эффектная – режиссер телевидения! Вон как вчера кружил ее на глазах у двух институтов, подруги обзавидовались!
– Мы? – У Романцева сердце забилось. – Мы пойдем вместе, Алла. Отныне и во веки веков…
– Ой ли?
– Вот тебе и «ой ли»! Пойдем!
– Куда? – Она смеялась, но не сопротивлялась. И Романцев почувствовал это. «Моя! – Сказал он себе, – Моя!»