Ангелы на льду не выживают. Том 2
Шрифт:
– Ну да, – кивнула она. – На это и расчет. Ты считаешь за Вадимом выпитое?
– Как договорились.
– И сколько уже?
– По моим прикидкам, граммов сто пятьдесят, он только рюмку поднимает, к губам прикладывает и делает крохотный глоточек.
– Смотри, какой молодец, – удивилась Настя. – А ведет себя как минимум на поллитра. Впрочем, при его габаритах и поллитра – это ерунда. Тем более он хорошо закусывает. Но то, что он не пытается напиться от страха и соблюдает договоренности, свидетельствует в его пользу.
Когда на участок въехала машина Филиппа Орехова, уже спустились
– А вот и мы! – громогласно заявил Филипп, подходя вместе с Власовым к беседке. – Всем здрасте и приятного аппетита. Знакомьтесь, Вовик Власов, мой дружбан и вообще классный чел.
– Вовик Власов? – недобрым голосом переспросил Вадим Константинович. – Ну, добро пожаловать в наш дом.
Филипп и его гость быстро опрокинули по глотку чего-то крепкого и направились в дом.
– Ты куда? – окликнул сына Орехов. – Сейчас уже шашлыки будут готовы, через пять минут.
– Мы быстро, я только Вовику одну штуку покажу на компе.
– Не задерживайтесь там! – строго наказал отец.
Настя переключила кнопку и теперь смотрела на изображение с камеры, установленной на внутренней лестнице дома. Молодые люди поднимались на второй этаж молча, лица у обоих были напряженные. Вот они подошли к двери, ведущей в комнату Филиппа, скрылись за ней, Настя тут же переключилась на другую камеру: Филипп открыл ящик стола, на котором стоял компьютер, достал оттуда пистолет, снял с предохранителя, передернул затвор и протянул Власову. Тот, не осматривая оружие (видимо, не имел такой привычки), откинул полу легкой свободной ветровки и сунул пистолет за пояс брюк, сзади.
– Пока вроде все по плану, – снова прошептал Дзюба.
Настя только молча кивнула, мечтая об одном: чтобы скорее все закончилось и можно было сесть. Теперь у нее не только ломило спину, но и ныли стопы.
Филипп и Власов вернулись в беседку как раз в тот момент, когда зажглись многочисленные фонарики и Вадим Константинович с торжественным видом нес от стоящего неподалеку под отдельным навесом мангала первую партию шампуров, унизанных мясом. Среди гостей сразу возникло оживление, смех стал громче, руки потянулись к бутылкам и бокалам. Орехов-старший налил в свой стакан изрядную порцию спиртного, выпил залпом, сунул в рот первый кусок мяса, начал медленно жевать, не спуская злых прищуренных глаз с Власова.
– Ну, как говорится, хозяин сделал свое дело, угощение обеспечил, – с угрозой в голосе проговорил он. – Теперь хорошо бы знать, кого он угощает. Кого, так сказать, допустил к своему столу. И чем же ты, Вовик Власов, занимаешься? Чем на жизнь зарабатываешь? Какими достижениями в своей жизни можешь похвалиться?
Это было именно то, на что, как полагала Настя Каменская, и рассчитывал Филипп Орехов.
Власов попытался что-то ответить, но его голос потонул в пьяном реве Вадима Константиновича:
– Ты мошенник и бездельник, ты карточный шулер, ты умеешь только воровать и обманывать, и ты посмел явиться ко мне в дом, где каждая копейка заработана честным трудом, и жрать мою еду, и пить мой коньяк!
Филипп не вмешивался, Власов молчал, остальные гости пытались как-то успокоить и остановить Орехова, но тот распалялся все больше и больше. Внезапно Владимир встал со своего места, сделал несколько шагов в сторону хозяина дома, подошел к нему вплотную.
– Вот, – прошептала Настя. – Вот оно. Сейчас. Ты готов?
– Готов, – ответил Ромка. – Но Тоха там ближе.
Власов выдернул из-за пояса пистолет, направил на Вадима Константиновича и громко и спокойно произнес:
– Я не отвечаю оскорблением на оскорбление. Я отвечаю по-другому.
И несколько раз нажал на спусковой крючок.
Глухо защелкал металл. Больше ничего не произошло. Да и что могло произойти, если Ус хорошо поработал с этим пистолетом. Он бы не выстрелил ни при каких условиях.
К беседке с двух сторон мчались Антон и Ульянцев, четверо гостей в панике создали куча-мала, через которую никак не мог пробраться Ус. Власов стоял неподвижно, держа в руках не выстреливший пистолет.
Все по плану.
И вдруг Филипп, с перекошенным от ярости лицом, схватил со стола солидных размеров нож и бросился на Власова.
И в этот момент Настя поняла окончательно, каков на самом деле был план Филиппа Орехова. Он вовсе не собирался дать Власову возможность быть арестованным. Он с самого начала собирался отнять у него пистолет и убить. Убить преступника, убийцу, только что, на глазах сына и гостей застрелившего Вадима Орехова. Аффект, необходимая оборона – ну, там адвокатам будет где разгуляться. В любом случае реальный срок лишения свободы даже не рассматривается, при самом плохом варианте – условный.
Зачем Филиппу Орехову мина замедленного действия в лице человека, который все знает? Знает и в любой момент, под влиянием любых обстоятельств может сдать. Нет, намного правильнее будет избавиться от него.
Власов все понял. Ему достаточно было увидеть глаза Филиппа, чтобы понять, как все будет на самом деле.
Все происходило мгновенно. Он сделал едва заметное движение и без всякого усилия вспрыгнул на перила беседки, схватился обеими руками за крышу, подтянулся, по крыше прозвучали быстрые шаги, потом прыжок – и Власов уже бежал через кусты именно в том направлении, где его никто не ждал. Он бежал в сторону калитки, ведущей на соседний участок. Единственное не прикрытое оперативниками место.
Настя, хорошо помнившая план, над которым просидела вместе с Усом не один час, помчалась ему наперерез, но быстро поняла, что это бесполезно. Молодой мастер спорта Власов добежит до калитки раньше, намного раньше. Может, Дзюба сумеет?
– Догонишь? – задыхаясь, спросила она.
Расстояние между бегущим Власовым и спасительной калиткой неумолимо сокращалось.
– Нет, – выдохнул Дзюба. – Далеко.
Кнопка. Настя ее хорошо видит. Если Власов нажмет на кнопку и откроет калитку, его немедленно порвут собаки. Это плохо само по себе. Но плохо еще и потому, что сыграет на руку Филиппу Орехову, избавив его от ненужного и опасного свидетеля.