Ангелы не умирают
Шрифт:
Я не сдался, и не струсил. До конца как жил так и сгинул гадёнышем, так что если всё происходящее мой персональный ад, я вполне его заслужил.
Не слабость была причиной тому, что я прыгнул под колёса железного состава, а желание причинить боль тем, кто причинил её мне. Никто из нас в старой войне не брал пленных.
Нет, теперь я склонен думать, что смерть Ирэны не была ни самоубийством, ни случайностью.
Как только до моей дорогой Синтии дошло, что между кузиной и «нашим» с нею Ральфом не интрижка, а кое-что куда более серьёзное, девушка была обречена.
И если бы я тогда открыл глаза пошире, если бы только заставил себя увидеть то, что видеть отказывался, может быть, вся история закончилась не так трагично?
Но я предпочёл не вмешиваться. Я не хотел допускать даже мысли, что Синтия не просто избалованна, испорчена и эгоистична, но она с каждым новым действием становится настоящим чудовищем.
Пострашнее меня и Ральфа.
Раздался звонок.
Номер не определился.
Но я и без того сердцем почувствовал, кто звонит.
– Да, дорогая?
– Это ты кому? – мурлыкнул издевательский голос с другого конца пространства.
– Тебе, моя прелесть. Кому же ещё?
– А как ты почувствовал, что это я? – рассмеялась сестрица, и голос её звучал, как мелодичный, но злой, колючий колокольчик (я в курсе, что таких не бывает, но вот такие у меня заковыристые ассоциации).
– Сердцем.
– О! – протянула она, явно подтрунивая. – Как романтично. Я помню, какое оно большое-больше, твоё сердце. Такое вместительное!
– Любимая, чему обязан? И, кстати, я не помню, чтобы оставлял тебе номер своего телефона.
Прозвучавший в ответ смех так и сочился ядом самодовольства.
– Дорогой, я могу узнать всё, что пожелаю. Мир, что когда-то принадлежал Элленджайтам, теперь целиком мой.
– Ну и играй себе. Меня-то чего беспокоить?
– Я не жадная. Могу и поделиться.
– Это всё, что ты хотела сказать? Или ещё что-то есть?
– Не хочу. Забирай себе мою долю.
– Не груби и не будь букой. Тебе всё равно не удастся меня разозлить. Я слишком ценю то, что ты снова вернулся в мою жизнь.
– Ну с чего ты взяла, что в твою? Я просто вернулся. Кто тебе сказал, что отныне командовать парадом будешь ты?
– Когда только успел таких словечек нахвататься? – хихикнула Синтия в ответ.
Я почти видел, как она лежит на кровати, болтая ногами в воздухе. Довольная, улыбающаяся и лучащаяся самодовольством.
– Где мы сегодня увидимся? И во сколько?
– Сегодня – нигде. У меня другие планы.
– Что за планы такие, которые нельзя отложить?
– Надоело жить в отеле. Планирую съехать.
– Могу помочь устроиться на новом месте, братик.
– Не стоит, сестрёнка. У меня, твоими стараниями, есть замечательная невестушка. И дом этот я приобрёл спецом для неё…то есть для нас обоих. Так что твоя помощь не потребуется, отдыхай.
– Если передумаешь…
– Если передумаю, твой номер у меня теперь тоже есть. Так что я отыщу способ с тобой связаться.
– Альберт! – в нежном голоске Синтии зазвенели колокольчиком льдинки.
– Целую, любовь моя, – отключился я, продолжая через пространство видеть смятённое и гневное лицо, за которыми сквозила растерянность.
Синтия всегда ошибочно считала, что я действую исключительно с целью её взбесить.
Ну, ладно, пусть не всегда это мнение ошибочно. Но часто. На самом деле иначе с нею нельзя.
Но сейчас дело было не столько в Синтии, сколько в Катрин. Встречать с Синтией за её спиной сейчас… не честно, как-то?
Нет ничего хуже ситуации, когда в твоей жизни присутствует два равно дорогих существа, каждый из которых претендует на пальму первенства.
Я регулярно в такой оказываюсь. Всё время верчусь между двух огней, пытаясь примирить в принципе непримиримое – разные полюса, огонь и лёд, небо и землю. Мама и Синтия, отец и Синтия, Синтия и Ральф.
Впрочем, Ральф никогда ни на что не претендовал. Ему было довольно и того, если к нему не лезли.
Ах, Ральф. Как же сильно мне тебя не хватает.
Интересно, чтобы ты сказал о сложившейся ситуации?
В глубине души я уверен, ты бы принял бы сторону Катрин.
Я и сам понимаю, что она тот самый второй шанс, о котором когда-то я просил… даже сам не знаю кого? Бога? Случай? Пространство?
Вот только просить одно. Получить – другое. Что мне теперь с такой экзотикой делать?
Она слишком хороша для меня. Каждое привычное мне движение будет причинять ей боль, а перемениться?
Ну как переменишься? Получится ли?
Да и хочу ли я меняться?
Вчера Катрин однозначно дала понять, что согласна отдать деньги, которые на удивление мало ценит, а затем хочет расстаться с нами.
Такой вариант может устроить всех. Даже Синтию.
Такой вариант сохранит обеим барышням кучу нервов. И всё бы хорошо, но…
Ладно, себе-то признаться можно? Пусть это эгоистично и по-свински, но я не хочу отпустить мою малышку Кэтти из своей жизни. Может быть быть, потом. Но не сейчас.
Мне нужно время, чтобы принять решение. Когда события похожи на камнепад, рвущийся с обрыва, легко растеряться.
Вопрос в том, что дамы не желают тормозить. Каждая из них уже приняла все решения за меня.
У Синтии, как всегда, план написан поглавно и всё по полочкам. Я должен буду дойти из точки «А» в точку «В», принести то-то, сделать так-то, смотреть прямо, дышать ровно, улыбаться мило, любить преданно и верно.
И ей совершенно фиолетово, что ни разу в жизни её поглавные планы не реализовывались, что всё котилось в клоаку, не доходя даже до середины намеченного ею отрезка.