Ангелы не умирают
Шрифт:
Номера комнат в отеле я оставил на неделю за собой. Мало ли кто что забудет? Не к спеху.
Терпеть не могу, когда кто-то собирает вещи или убирается в моём присутствии. Горничным, полагаю, в этот момент надзиратель, стоящий над душой тоже не нужен.
Кстати, одна из девушек оказалась прехорошенькой. Черноглазая, черноволосая, она чем-то напомнила мне одну француженку, с которой у меня в прошлом была короткая, но весьма приятная интрижка.
Ответив улыбкой и парой комплиментов на доставшиеся мне авансы, решил дальше дело не заводить.
Сейчас в моей жизни достаточно проблем из-за женщин, и хотя идея найти третью, чтобы развеяться, казалась привлекательной, я не взялся за её реализацию. Как бы такое развеивание не обернулось боком. В 19 веке прислуга хорошо знала своё место, а теперешние девушки понятия не имеют ни о почтении, не о приличии.
Нужно было встретить Катрин. И хотя необходимость снова встречаться с ней тяготила, это неизбежно.
Так же неизбежно, как предстоящий брак. Не знаю, останемся ли мы вместе или разведёмся, но отказываться от легата я не могу. В отличии от праведницы Катрин я не так великодушен. Кроме того, для неё деньги это просто сумма, а для меня – наследие семьи. Частичка людей, которые вкладывались в создание денежной империи.
Тут дело даже не жадности. Просто я должен. И точка.
На дворе царила промозглая изморозь. Серым было все, даже самые яркие пятна.
Осень! Пора гриппа, депрессии и смерти. Никогда не понимал поэтов, описывающих её как нечто радужное и золотое. Скука, маята.
Хорошо ещё, у Элленджайтов насморк не приживается. Только хлюпающего носа ко всем прелестям и не хватает.
Каша и гололедица на дорогах сделали своё дело. Неумелые или слишком торопливые водители успели столкнуться на малопроходимых участках дороги, создав заторы. В результате, добираясь до места, приходилось не столько ехать, сколько стоять, бессильно сжимая руками руль.
Со скуки и пытаясь отвлечься от монотонной, острой, изматывающей боли я успел искурить в пробках почти пачку сигарет. Сунувшись за очередной, выругался с досады – оставалось всего три штуки.
Светофоры мигали разноцветными глазами, в тумане расплываясь светящимся зловещим облачком.
Но по-своему в этой мороси было уютно. Живая она была, хоть и серая.
Привычная толкотня. Привычная суета. И то, и другое сонное от низкого давления.
Чтобы отвлечься, попытался включить радио. Там бодрыми голосами дикторы излагали факты и события, до которых мне лично не было никакого дела. Никакого отвлечения, на самом деле. Одно раздражение.
И эта чертова боль! Стихнет она хотя бы на секунду?!
Наконец за поворотом, словно Летучий Голландец среди серых волн океана, из тумана выплыл Медицинский Институт.
Тпру, лошадка. Цель достигнута.
«Я жду тебя внизу, – натыкал я СМС-ку на панели мобильника. – Не задерживайся».
Может быть, не очень вежливо с моей стороны? Да без разницы. Мне нужно было оповестить о моём присутствии Катрин, чтобы мы элементарно не разминулись в этом тумане.
Ещё невежливее будет, когда она притопает в полупустой номер Отеля.
Ответа я не получил. Злится. Ну и чёрт с ней. Позлится – перестанет.
Наконец-то в дверях мелькнуло знакомое пальто и сапоги на каблуках.
Времена меняются, но женщины остаются неизменными. Они всегда жертвуют удобством и логикой во имя красоты. Ведь видно же, что в этом драповом светлом пальто ей прохладно и зябко, а уж ходить по скользкому неровному асфальту на шпильке?
Как обычно, выходила она не одна, а в сопровождении улыбчивой подружки. Не уверен, кажется, это младшая сестрёнка Линды? Запамятовал имя, хоть убей.
Я где-то читал, что мужа всегда раздражают подружки его жены. Вроде бы я ещё далеко не муж, но девочка, чьё имя не удержалось в моей памяти и вправду сильно меня раздражала. Против неё лично я ничего не имел, моё раздражение относилось к разряду типа: «Бывают дни, когда я рад видеть вас, сударыня, но только этот день – не сегодня».
Подмигнув фарами, я поприветствовал Картин, заодно давая знать, что приехал.
Девушки остановились, о чём-то оживленно переговариваясь.
Судя по жестам, Катрин пыталась уговорить свою подругу, а та, к моему удовольствию, с улыбкой отнекивалась.
Выйдя из машины, я зашагал девушкам навстречу:
– Добрый день, красавицы, – приветствовал я их.
– Добрый день, – кивнула Катрин. – Альберт, помоги мне уговорить эту упрямицу. У нас сейчас две машины и пешком домой в такую погоду я ни за что не отпущу.
– Не говори глупостей, – засмеялась девушка. – Мне до остановки отсюда идти меньше, чем тебе до твоей хвалённой машины.
– Я не принимаю возражения, – отрезала Катрин.
– Тебя ждут, – всё ещё пыталась проявить деликатность девушка.
– Альберт, ты ведь не против, если я подвезу Мередит? – обернулась ко мне моя названная невестушка.
Оставалось только улыбаться и кивать. Ну что же я, садист какой, заставлял девушку ковылять на своих двоих да в такую погоду? Конечно, я согласен. Давай, Катрин, подвезём Мередит. Я, словно патрульно-постовой, поплетусь за вами в хвосте. Прелесть какая!
Вот одна из причин, по которой я всегда предпочитал убивать время со шлюхами. Последним ты никогда ничего не должен, кроме рубля. Ты не обязан вникать в их капризы и заботиться об их настроении.
Но Катрин не шлюха. Она невеста. Причём богатая. Причём все мои деньги у неё. Поэтому улыбаемся, как на вспышку фотокамеры и ласково соглашаемся следовать за Мередит, которую куда охотнее проводил бы в Тартарары.
Несмотря на то, что драгоценной Мередит мы оказываем знаки уважения и заботы, а то, что я притащился сюда в такую хмурь для нас показательно ничего не значит.
Ладно. Запомним. При случае вернём с процентами.
Нет, я на самом деле не злопамятный и даже, когда касается дам, не очень вредный. Просто сегодня паршивый день.