Ангелы не умирают
Шрифт:
Потому что я, такой весь из себя умный, красивый, богатый, сексуальный, аристократичный и многое другое в превосходной степени ничего, мать его, не мог сделать для того, чтобы спасти эти жизни.
В час Х я был перед лицом испытаний такой же овцой, хаотично мечущейся в поисках спасения, как и любой другой, в моём видении не такой красивый, умный и сексуальный.
Я был бессилен что-либо изменить. Трясущимися руками кое-как удалось выхватить у смерти всего две жизни.
А перед глазами мелькало столько лиц! Женщина в красной куртке, отчаянно кричавшая, что ей нужно домой, к дочке, что у них кроме друг друга никого нет. Муж и жена в летах, около шестидесяти лет, оба кругленькие, как поросята, но с добрыми лицами. Они не смогли протиснуться ближе к берегу через ряд машин.
Им обоим было страшно. И по лицам видно, до какой степени хотели жить.
А отец с двумя детьми. Удалось ли ему девочку со смешными косичками?
Я ничего не мог для них сделать. Почти ничего. Может быть моё предупреждение и дало какой-то шанс, но этого мало в игре с такими ставками.
– Эй, парнишка. Ты в порядке? – похлопал меня по плечу всё тот же полицейский с усами, что предлагал кофе.
– Похоже у него шок, – предположила женщина в бело-синей униформе.
Наверное, врач. Или медсестра.
– Со мной не всё в порядке. Но шока у меня нет, – отрезал я, всучив полицейскому в руки обратно бесполезный для меня кофе.
Я думал, мы выбрались из Ада, но на самом деле он поджидал нас и на берегу.
Раненные, их было так много.
– Боже мой! – произнесла Мередит, глядя огромными от ужаса глазами на сотню людей, лежащих на носилках, а кто-то и просто на земле.
С реки подвозили ещё людей, кого удалось выловить из воды. Не всем повезло так, как нам. Летящие вниз балки автомобили дробили конечности, головы, вонзались в тела.
При виде тела молодой девушки, из бока которой торчала металлическая амбразура я почувствовал, что меня сейчас вывернет на изнанку.
Сколько раз втыкали ножи в меня, сколько раз, бывало, я сам развлекался подобным образом с Ральфом, но… то было совсем другое. Не так.
Девушка была в сознании, кричала, что ей больно.
– Потерпите! – прикрикнула на неё молоденькая медсестра, по годам немногим старше Мередит или Катрин. –Лежите смирно! Вы меня слышите?
Медсестра орала на раненную. Не потому, что была бездушна. Потому что ей тоже было страшно.
А девушка не могла лежать смирно. Потому что я даже отсюда чувствовал её боль.
– Я хочу жить. Я не хочу… не хочу умирать! Пожалуйста! Помогите! Пожалуйста…
Я присел рядом с ней, опустившись на колено.
– Вы врач? Вы поможете мне?.. – голос её затихал, на губах пузырилась тёмная, густая кровь.
Теперь понятно, почему медперсонал обходил девушку стороной. Спешили к тем, кого, по их мнению, ещё можно спасти.
– Вы ведь врач… вы врач?
На щеках лихорадочно горел румянец, глаза туманились.
– Я не врач.
– Я… я ещё не жила совсем… – всхлипывала девушка слабо. – У меня даже парня не было… я даже не целовалась ещё ни разу! Я… я к маме хочу… домой…
Глаза её туманились. Слова делались едва различимыми.
Я видел, что душа вот-вот покинет тело. Она и так держалась только желанием девушки жить, её страхом перед смертью.
– Вы… вы не поможете… так больно! Так хочется жить…
– Я помогу. Ничего не бойся. Это всего лишь сон.
Девушка слабо кивнула.
Если выживет, и впрямь будет думать, что я явился ей в бреду или во сне.
Склонившись над её губами, я коснулся их поцелуем.
Коротким ударом в область желудка заставил собственную кровь внутри моего тела подняться вверх, перетекая из моего рта в её, будто разделяя собственную силу на две части, делясь с ней даром (или проклятием?), данным мне от рождения.
Боль, грызшая меня с самого утра, усилилась, будто зверь принялся терзать внутренности изнутри. Я застонал, не сумев сдержаться.
Девушка обмякла в моих руках, будто засыпая.
Кровь Элленджайтов это кровь Элленджайтов, волшебный целебный эликсир, заживляющий любые раны.
Рывком вытащив металл из бока девушки, я зажал рану рукой, одновременно пытаясь обезболить процесс.
Она слабо застонала, ресницы задрожали.
От моей руки шло лёгкое золотистое свечение, будто я прикрывал ладонью свечу.
Зверь жрал внутренности всё беспощаднее. Перед глазами плавали противные мелкие чёрные мошки.
Зато девушка осталась жива. На месте рваной раны остался порез, довольно глубокий, но внутренности восстановились и нормально функционировали, я это чувствовал.
Поднявшись на ноги, я понял, что меня слегка штормит. Перед глазами ещё всё плыло.
Я закашлялся, пытаясь отделаться от противной боли хоть на минуту, но каждый вздох не облегчал, а усиливал противные ощущения.
Неприятное чувство, будто за мной наблюдают, заставило меня повернуть голову.
Катрин стояла рядом и глядела на меня. Не знаю, что она видела. И что из увиденного поняла.
– Катрин? Ты в порядке?
Боюсь, голос мой звучал несколько ниже и более сдавлено, чем обычно.
– Что ты делал? Что я сейчас видела? Кто из нас сошёл с ума – я или ты?!
– Я спас девушке жизнь. Хотя, допускаю, со стороны смотрелся полным извращенцем.
Сделал я шаг навстречу моей слишком правильной, слишком рациональной невесте.
– Не подходи ко мне! – испуганно отшатнулась она с ужасом глядя на мои руки.
До меня только сейчас дошло, что окровавленный прут я ещё так и не отпустил.
– Катрин, я спас девушке жизнь. Иначе было нельзя. Это чертовски здорово, что ты пришла в себя, потому что ты почти врач, а если не врач, так медсестрой вполне сгодишься. Погляди, вокруг стольким нужна помощь. Своё презрение выльешь на меня позже.