Ангелы не умирают
Шрифт:
– Как всё сложно, – вздохнул Артур, вытягиваясь на своём ложе.
Ресницы его дрожали, опускаясь. Он боролся со сном, неизбежным при такой кровопотере. Полубессознательное состояние было для него сейчас благом. И я, и Ливиан это прекрасно понимали. Никто из нас не стал ему мешать.
Мы оба тихо вышли из комнаты.
Стены слегка покачивались, но идти особо это не мешало.
– Мне следует тебя поблагодарить, – голос Ливиана звучал суше, чем, мне казалось, должен.
– Раз следует – давай. Что тебе мешает? – огрызнулся я.
– Ты злишься на меня? Уверен, что есть повод? – прохладно поинтересовался Ливиан.
– Ну, чтобы злиться, повод, положим, нужен не всегда. Просто мне кажется, что в том, что случилось с Артуром, вина не только Энджела.
– С чего такие далеко идущие выводы? Ты не можешь этого знать.
– Я и не знаю. Просто чувствую.
Наши взгляды встретились. Серые глаза Ливиана были злыми, взгляд –колючим, как у волка, не желающего пускать чужака на свою территорию. Да, я знаю, я слишком часто сравниваю Сатклиффа с волком. Но что поделать? Он и вправду на него похож.
– Ладно. Мне пора, – отступил я.
– Спасибо, Альберт, – голос его смягчился.
Никто из нас не хотел ссоры. В конце концов, мы друг другу нравились и оба желали остаться в приятельских отношениях.
Но моя интуиция меня не обманывала никогда. А сейчас она прямо-таки кричала, что в отношениях Ливиана и Артура есть скрытое дно. Это дно любопытства во мне не вызывало. Просто то состояние, в котором оказался Артур, отравляло то впечатление, что я успел составить о Ливиане.
– Я ещё зайду. Неприятно это говорить, но скорее всего сеанс придётся повторить.
Ливиан криво ухмыльнулся:
– Думаю, Артур возражать не станет. Ты, похоже, ему понравился.
– Это проблема? – холодно глянул я на него.
– Никаких проблем.
На том и расстались.
Спустившись вниз, я с отвращением окинул взглядом здешний пейзаж, откровенно скучноватый. Всё, от архитектуры до выражения лиц людей умещалось в одно ёмкое слово – серость.
Всё тело болело. Тупая, изнуряющая боль не утихала ни на минуту. В глазах стояло облако тумана, которое то сгущалось, то немного рассеивалось.
Я мечтал добраться до дома и упасть в кровать.
Кстати, только добравшись до дома, я вспомнил, что не переделал и половины из запланированных дел. Не добрался ни до Линды, ни до Ирис. Да и с Мередит как-то поговорить не удалось.
– Ты долго, – раздался голос Катрин.
Повернувшись, я встретился с ней взглядом. Она, как всегда, казалась спокойной. Но на самом деле, я наконец-то это понял, она такой ни черта не была.
– Правда? – огрызнулся я. – Ты по мне успела соскучиться?
– Мередит звонила. Она сказала, что ты к ней не заходил.
Она – что? Отчитывать меня собралась? Или уличать в чём-то?
– На самом деле – заходил. Просто она спала. Я встретил там Ливиана и заехал к нему в гости. Ты знаешь, у него есть брат? Мы познакомились и неплохо провели вместе время. Такой красивый мальчик.
Говоря это, я подходил всё ближе и ближе, пока не прижал её к стенке, заключив в клетку из собственных рук.
У моей сладкой блондиночки глаза расширились, а губы побелели, то ли от злости, то ли от страха. Катрин явно нервничала. Её страх доставлял мне в этот момент какое-то извращённое удовольствие.
Потом, когда такие настроения стихают, я почти всегда испытываю за своё поведение стыд. Но в момент, когда меня несёт, словно взбесившуюся лошадь, я своё поведение контролирую плохо. Лучше всего в такое время не попадаться мне под руку.
Но Катрин-то этого не знала. С ней до сих пор я всегда был хорошим мальчиком.
– Зачем ты говоришь мне это? – возмутилась она.
– Ты спросила, где я был. Я отвечаю.
– Мне не нравится твой ответ!
– Ладно. В следующий раз совру что-нибудь.
Пухлые, как у ребёнка, сочные губы, кривящиеся в обиде, дышащие теплом, были так близко, что я не удержался и накрыл их поцелуем.
11. Альберт. Первый раз
Я чувствовал, как она колеблется между желанием оттолкнуть меня и желанием подчиниться, дать волю чувствам, какими бы они не были.
Катрин была хрупкой, как стебелёк цветка и какой-то… прохладной, что ли? Было в ней нечто, напоминающее колбу изо льда, кажущееся на первый взгляд тонким, но на деле очень выносливым и прочным.
Мне хотелось разнести к чертовой матери весь её железный самоконтроль. Заставить отбросить всё рациональное, как шелуху и посмотреть, что же получится в сухом остатке?
Она упиралась кулачками мне в плечи, пытаясь оттолкнуть Я получал садистское удовольствие, не давая ей возможности выскользнуть из рук, уйти от моих настойчивых, жёстких губ.
Катрин вырывалась, билась, напоминая обречённую бабочку, угодившую в липкую паутину паука.
Для меня это было нечто вроде игры. Своеобразные чувственные шахматы. Дикая охота, в которой жертва стремилась скрыться от собственных желаний, а я загонял её в самое их горнило, как гончие гонят волков на флажки.
Очень часто в женских романах можно встретить сцены описание насилия. Кому-то может показаться что женщины мечтают быть изнасилованными? Это, конечно же, глупость. Женщинам нравится игры на грани. Нечто похожее на то, когда согласие сомнительно, когда её чувства начинают зависеть от тебя как будто бы даже больше, чем от неё самой.
Но вскоре я понял, что наше противостояние грозит нешуточными баталиями. Не игра, а прямо-таки сражение.
Поняв это, я откровенно разозлился. Да какого… лешего милая дама так себя охраняет?