Ангелы не умирают
Шрифт:
Ливиан скривился, как если бы у него внезапно и сильно заломил зуб. Но мгновение спустя его лицо словно сделалось нечитаемой маской.
– Но и желания родителей следует исполнять, – продолжил Рэй. – Мне нужно доставить с этой женщиной послание нашему сладкому Альберту Элленджайту. Послание это должно быть хорошо читаемым и недвусмысленным. Возьмёшься сделать это сам?
– Что именно? – холодно спросил Ливиан.
– Изнасилуешь эту куколку для меня? Здесь и сейчас? В кругу товарищей? Или кишка тонка?
– Не уверен, что это то, что ты предлагаешь, хоть когда-нибудь было моими скрытыми эротическими фантазиями. Я давно подозревал, что у тебя крыша не то, что потекла и поехала. Тут уже до фундамента коррозия дошла.
– Сдаётся мне, кто–то подумывает о карьере архитектора и строительных проектах для народа.
– Я сделаю это. Так, как ты скажешь и так, как захочешь, Рэй.
– Серьёзно? Станешь насиловать плачущую женщину? – смеясь, проговорил Кинг. – А как же все прошлые разговоры о высоких материях, сын?
– С тобой не до высоких материй. Повторяю, я сделаю всё, что ты захочешь. Но я буду единственным. Никто другой, включая тебя самого, её не коснётся.
– Я всегда подозревал, что ты жадный, – снова засмеялся Кинг. – И, как выяснилось, подозревал не зря. Что ж? Твоё предложение разумно. И вашим, и нашим, как говорится. Согласен. По рукам. Можешь приступать.
Линда испуганно переводила взгляд с Рэя на Ливиана.
– Ты хочешь, чтобы я сделал это прямо здесь? – брезгливо поморщился Ливиан.
– Именно.
– Почему – прямо здесь?
– А я тебе не доверяю, – ухмыльнулся Рэй. – Вдруг ты чего–то не доделаешь, а эта прыткая красотка станет потом всюду утверждать, что не только отец, но и сыночек слабы в проявлении мужской силы.
– Ты больной на всю голову.
– Правда что ли? – продолжал зубоскалить Рэй.
Ситуация конечно же наметила тенденцию к лучшему. Один, в данном случае, куда лучше двух десятков, спору тут нет.
Но когда тебя собираются прилюдно отыметь это тоже не фонтан.
«Просто сожми зубы и терпи», – приказала себе Линда. – «Выбора у тебя всё равно нет».
Скользнув по лицу Рэя ненавидящим взглядом, Линда на ватных ногах двинулась в указанную ей сторону.
Ливиан тоже, судя по всему, восторга от предстоящего не испытывал. И это радовало.
Когда оказываешься в дерьме, в компании как–то веселее барахтаться.
– Надеюсь, ты не очень стыдлива? – тихо выдохнул он, беря Линду за руку и толкая к стене, закрывая от многочисленных любопытных, похотливых, насмешливых и просто безразличных взглядов.
– А если очень? Что тогда? – огрызнулась она в ответ.
Не потому, что ненавидела его лично и хотела сказать Ливиану гадость – просто потому, что от сложившейся ситуации её воротило от сего и сразу.
– Тогда ничего, – кивком отбросил он упавшую на глаза чёлку.
Адреналин, кипевший в крови, ушёл. И на смену ярости, гневу, истерике пришло странное, но в какой–то степени спасительное отупение. Запас человеческой прочности столь велик, что остаётся только удивляться.
Ещё вчера, кто бы Линде рассказал о возможности такой, прямо сюрреалистичной, ситуации, она бы с уверенностью утверждала, что не вынесла бы ничего подобного. Такое унижение немыслимо. И переживать его, наверное, даже и не нужно.
Но когда судьба тебя ставит перед препятствием и не оставляет выбора, ты просто закрываешь глаза, смиряешься и плывешь по течению.
Она исчерпала все бывшие в её запасе средства защиты, а если бы продолжила истерику и дальше, не факт, что Рэй не решил бы вернуться к первоначальному варианту где «все–все–все и с ней одной».
Ливиан был лучшим из худшего.
Сжав зубы, Линда заставила себя стоять спокойно и не сопротивляться.
Она пыталась себя уговорить, что всё не так уж и плохо. Он не стар, не толст, в иной ситуации его легко было бы счесть привлекательным. Даже пахнет дорогим парфюмом.
В действиях Ливиана нет садисткой грубости, желания её унизить. Весьма вероятно, он, как и сама Линда, просто делает то, что должен. И, в сложившейся ситуации, нужно отдать ему должное, делает со всей возможной в этой ситуации деликатностью.
Когда рука Ливиана, скользнув к Линде в трусики, попыталась немного приласкать её, она дёрнулась, зашипев рассерженной кошкой:
– Это лишнее.
– Предпочитаешь на сухую? – индифферентным голосом поинтересовался он.
– Да. Заканчивай с этим поскорее!
– Нравится роль мученицы? – хмыкнул он, в то время как его пальцы со знанием, умело делали своё дело.
Никакого неземного удовольствия Линда, естественно, не получала. Обстановка не располагала. Но её неудобство и дискомфорт были большей частью духовного плана, физически боли она не ощущала.
Ливиан был бережен и аккуратен, осторожен и при этом методичен, как машина. На счастье, или на беду, но проблем с его потенцией у них не возникло.
В жизни Линды до этого было всего двое мужчин. Ни с одним из них дело до оргазма так и не доходило. По сути, когда отношения достигали определённой стадии, Линда просто делала то, что считалось правильным – она притворялась, изображая отсутствующую разрядку и считала это нормальным.
Считается, что у зрелой особи должен быть секс? Он был. Кто возразит?
С её стороны страсть слиянию никогда не предшествовала. Скорее, в действие приходила схема: надо – значит надо. Решение принимал разум, а не тело или чувства.
Секс казался Линде чем-то смешным, даже досадным, но тем, что терпеть можно и даже нужно, если собираешься строить отношения с мужчиной.
Не чувствуя совершенно ничего ни на одной из стадий процесса, начиная от поцелуя и заканчивая фрикциями, Линда, естественно, не понимала, что заставляет людей к этому стремиться. Время, потраченное в постели с любовником, было для неё убитым временем, которое куда с большим успехом можно было бы разменять на что-то полезное, или хотя бы приятное: чтение книги, просмотр фильма, разговор, наконец.