Ангелы не умирают
Шрифт:
Всё это безумие, ничем не объяснимое, не мотивированное и дикое не могло происходить в реальности.
Но между тем происходило.
Или, вернее, правильнее будет сказать, произошло.
16. Альберт. Противостояние
Я надеялся на спокойное, мирное и сладкое утро – достойное продолжение ушедшей в прошлое ночи. Но надежды мои не оправдались. Впрочем, началось всё замечательно.
Мы проснулись, пообнимались и пошли завтракать. Катрин нельзя назвать первоклассной поварихой, но кофе и омлет она сготовила вполне сносный. И, вопреки моим ожиданиям, вела она себя естественно и непринуждённо, кажется, нисколько не жалея о случившемся.
Не знаю, наверное, от того, что я из прошлого столетия такое поведение меня несколько удивляло. Я никак не могу привыкнуть к тому, с какой простой люди нового века воспринимают эту сторону жизни. Порядочные девушки в моё время искренне сокрушались, бегали отмаливать свои грехи и считали, что их ждёт ад. Ну, порядочные девушки нашего круга. Белошвейки и тогда гораздо практичнее подходили к делу.
– Мередит выписали из больницы, – радостно сообщила мне Катрин. – С ней всё хорошо, но она пару дней побудет дома.
– Просто прекрасно, – кивнул я. – Ты тоже планируешь побыть дома?
– Я хотела заехать к ней. А потом к тёте. Может быть удастся убедить её и Ирис переехать к нам.
– Это ещё зачем? – чуть не подавился я куском бекона, который успел отправить в рот.
Мне всегда прежде казались забавными анекдоты про тёщу, и хотя тётке Катрин стать тёщей мне не светило, а её родную матушку я до сих пор так и не успел увидеть, но всё же чувства мои были весьма симптоматичны.
– Как это зачем? – искренне удивилась моя будущая дрожащая половина. – Не могут же они до скончания жизни жить в отеле. Ты же сам говорил, что так нельзя?
– Я разве такое говорил? Ты что-то путаешь, любимая. Я говорил о том, что сам не намерен жить в отеле. А против их пребывания там не имею совершенно ничего против. Чего не скажешь о переезде сюда.
– Но Альберт…
– Если ты считаешь, что им нужно личное жильё – покупай. Что хочешь и за любую цену. Только ради всего хорошего, не тащи сюда. Это наш с тобой домой. И я хочу чувствовать себя здесь хозяином. Если твоя темпераментная до любой хозяйской деятельности тётка сюда ворвётся, считай-пиши пропало.
Я ожидал, что Катрин вознегодует, но она прыснула со смеха.
– Да уж. Тут ты прав. Я всё равно заеду к тёте.
– Против этого даже мысленно не возражаю.
– И спрошу, не хочет ли она свой дом?
– Да сколько угодно, – пожал я плечами и потянулся к тосту.
Со стороны, наверное, казалось, что у меня отменный аппетит. Однако есть, как всегда, приходилось через силу, через боль. Но что делать? Нельзя уступать собственному организму, потакая его капризам, иначе он запросит только легкоусвояемую пищу – кровь. А вот фигушки ему.
Раздалась звонкая позитивная мелодия где-то неподалёку.
– Сотовый, – приподняла брови Катрин, видимо, намекая на необходимость выйти на связь.
– Мой? Но у моего, вроде бы, другая музыка?
– Ты вчера развлекался тем, что меня её раз восемь.
– Правда? Чёрт, и где он лежит?
Мелодия оборвалась и принялась звякать по второму кругу к тому моменту, когда я всё-таки отыскал весёленько светящийся квадратик с неизвестным номером, высвечивающимся на неё.
– Да, слушаю.
– Альберт?
Голос был красивый, глубокий и низкий. Но я его не узнал.
– С кем имею честь разговаривать?
– О! Имеешь честь? Любопытные вариант. Я и слова-то таких не знаю. Ты меня не узнал, сладкий?
Я закусил губу. И по тишине, воцарившейся на кухне понял, что Катрин навострила ушки, усиленно прислушиваясь, пытаясь угадать, кто звонит. Видимо, подозревала мою милую сестрёнку.
Опасаясь, что мои не слишком добрые чувства крупными буквами написаны у меня на лице, я повернулся к Кэтти спиной.
– Уже знал. Ты так соскучился, что разыскал мой номер?
– Да на самом деле это пара пустяков. Но разговор сейчас не об этом. У меня для тебя новость.
– Да ты что? Почему меня это не радует? – фыркнул я.
Рэй рассмеялся:
– Я Черный Плащ. Я обожаю портить людям настроение.
– Предлагаешь мне за тебя порадоваться или посочувствовать тебе?
– Предлагаю ужаснуться моему коварству и трепетать.
– Будет считать, что я так и делаю. Ольха обзавидуется. А по какому поводу должны оголиться мои нервы?
– По поводу твоего симпатичного адвоката.
– Ты о чём?
– О Линде Филт. Не слишком умно было ввязывать её в наши разборки.
– Я не… где она?!
– В моей тёплой компании. Ну, или скоро будет, что почти одно и тоже.
– Не трогай её!
Про Катрин с её тонким слухом я в тот момент начисто позабыл.
– Буду, – довольно прозвучало их трубки. – Исключительно тебе в назидание. Ну и для собственного развлечения. Так, самую капельку.
Перед глазами промелькнули недавние сцены, которые, сколько не пытался, так и не сумел, как теперь многие говорят «развидеть». Избиваемая и насилуемая женщина.
– Чего ты хочешь? – спросил я, понизив голос.
– Я же уже сказал. Отдам твоего стряпчего парням. Пусть порадуются.
– Чего ты хочешь взамен на то, чтобы этого не делать.
Я очень старался не закипать. Смысла сейчас вопить и плеваться ядом как истеричная девица не было никакого. Хотя, откровенно говоря, тянуло сильно сообщить Рэю Кингу всё, что я думал о его манере вести дела.
– Ничего не хочу. Я сделаю это при любом раскладе.
– Зачем? – я всё ещё старался не повышать голос.