Ангелы плачут в июне
Шрифт:
Добрела до домашнего телефона и набрала бабушкин номер.
Она ответила сразу, словно тоже умела читать мысли и предвидела мой звонок, ожидая возле телефона:
– Ты передумала? Мне вернуться?
– Нет. Скажи, вчера или позавчера, пока меня не было, ты пускала кого-нибудь в квартиру?
Я кожей почувствовала ее возмущение.
– Нет! Как ты могла подумать?!
– Успокойся, может, это был кто-то знакомый?
– Исключено! – отрезала бабушка. – За кого ты меня принимаешь? Пустить незнакомого человека в твой дом! Я что, спятила, по-твоему?! Э, правда, несколько дней назад заходил мальчик из семнадцатой… Они нам проводку повредили, когда что-то там у себя наверху делали, а он пришел и все исправил. Но ты не думай, я с него глаз не спускала.
Вот как! Значит, все-таки из семнадцатой!
– А почему ты спрашиваешь? В чем дело, Злата? – В голосе бабушки набатом зазвучала тревога.
Я заставила себя говорить естественно:
– Ничего, просто пришла и почувствовала чужое присутствие. Показалось, наверное.
Ох, зря я это сказала, сейчас примчится, поднимет панику. К счастью, ее бдительность, похоже, дала слабину.
Бабуля не услышала в моих словах ничего угрожающего и только неодобрительно проворчала:
– Скажешь тоже, чужое присутствие! У тебя каждый день в доме посторонние. А сегодня эта «мадам Брошкина» приходила, у нее такая поганая энергетика – просто вампирша! Вот ее ты, наверное, и почувствовала!
– Да, наверное. Извини, я спать, пока.
Я отключила телефон. Совсем. В висках пульсировало.
Ненавижу это ощущение растерянности и беспомощности. Некий «мальчик из семнадцатой» рылся в моих документах и теперь знает, кто я. А может, и не рылся – доказательств нет. Что это – реальное преследование или моя личная паранойя?
Надо же, высмеивала бабушкины страхи, а теперь сама трясусь как осиновый лист только потому, что свидетельство о рождении оказалось не там, где должно быть.
Конец ознакомительного фрагмента.