Ангелы времени
Шрифт:
Видя охватившее обитателей Лаборатории и города-притона воодушевление, Цезарь Шантеклер провел короткое совещание с Проводником. После этого, произнеся тост за здоровье Гомера и всех господ ученых, объявил присутствующим о своем желании поддержать Парламент Объединенных Миров, взяв на себя дипломатическую миссию, для которой он готов лично и будет рад предоставить свой легендарный летающий остров в распоряжение миссии, если таковая будет создана в ближайшее время.
Мэтр Гаврас сказал, что миссия будет создана обязательно, и, продолжая удивлять обе делегации, дополнил список
Залп оваций со стороны делегации города-притона и всего обслуживающего персонала консульского пира спустя небольшую паузу был подхвачен также и гостями, а новоиспеченного адмирала поверг в невольное смущение: глаз Одиссея-Киклопа под моноклем вырос до угрожающих размеров. Мэтр Дидро и мэтр Флориан тут же поднесли прославленному пирату новый драгоценный камзол и шляпу, сшитые по спецзаказу лучшими портными Пестрой Мары.
Адмиральский жезл со словами: «Теперь, мой друг, никой торговли, спекуляций и пошлин на ближайшие двадцать лет» — вручил Одиссею-Киклопу его старый и верный протеже мэтр Флориан, заблаговременно снявший свое пенсне.
Растроганный донельзя пират поочередно обнял всех мэтров, поклонился публике и, подняв свой кубок над головой, изрек: «Разрази меня плазма, вы об этом не пожалеете! Старый Оди никогда не стар для хорошего куража!»
Крепкие выдержанные вина полились из бурдюков в бокалы и кубки, и очередной парад-эскорт блюд обновил пиршественный стол.
Вскоре Цезарь Шантеклер и доктор Гильгамеш нашли друг друга за приятельской беседой. Оторвавшись от застолья, они решили прогуляться в сторону джунглей.
С самого начала их официального знакомства на пиру монсеньор отказывался верить в то, что этот «юноша» — тот самый «наглец», который прикрывался его, Шантеклера, именем и персоной.
Получив по этому поводу извинительные объяснения, монсеньор не отказался от дальнейшего знакомства, и теперь, выслушивая рассказ из истории жизни Гильгамеша, его опалы при Королевском дворе как шута, наконец, историю потрясающего научного открытия, Цезарь Шантеклер подумал, что рядом достойнейший кандидат для его Коллекции, человек, которого он хоть сейчас бы выкрал из Лаборатории и города-притона.
Но, увы, теперь эта старая методика вряд ли была бы оправдана даже самыми лучшими соображениями. Шпион, конечно. все время был где-то рядом, с неусыпной незаметностью следил за всем, что творилось вокруг его патрона, но… Но время изменилось. И изменился, прежде всего, сам Шантеклер, а уж после того, как Проводник одобрил идею дипломатической миссии на Летающем острове…
Доктор Гильгамеш намеревался посвятить монсеньора в свою теорию нейроквантового
Консульский пир был в разгаре, и очередной щелчок дирижерских пальцев бургомистра явил новое чудо оживления: над джунглями на антигравитационных ранцах взлетели музыканты, облаченные в нарядные красные тоги, они принялись исполнять какую-то очень красивую танцевальную мелодию, сродни тем, что всегда украшали древние пиры. По этому случаю притихли даже крики «райских» попугаев в джунглях.
Мелодия посвящалась Нектарной звезде, об иссякающих лучах которой здесь на глубине пятисот метров никто не вспоминал. Мужская часть гостей и хозяев пира стали отыскивать себе пару для танцев из числа девушек города-притона.
Гомер пригласил жену.
— Где наш Моисей? — поинтересовался он ненароком, мягко обнимая Гелеспу.
— Гаргантюа послал его в город часа два назад с каким-то заданием. Странно, но он должен был давно вернуться.
— Вот и я так думаю. Обруч связи здесь бесполезен, а кабель… почему мы до сих пор не провели кабель к городу?
— Теперь, я так понимаю, тебе это ничего не будет стоить…
— Ты о моем новом статусе?
— Да, о нем, — кивнула Гелеспа, — но я знаю, что ты скажешь…
— Правильно, Геле, правильно, что ты это знаешь. И все-таки где Моисей?
— Призови к себе Гаргантюа, пусть ответит.
Гомер поцеловал ее в висок.
— Я тебя оставлю ненадолго…
Гомер подошел к бургомистру, отвлекая его от беседы с мэтром Дидро. Гаргантюа стал что-то извинительно объяснять, оглядываясь по сторонам. Гелеспа отвлеклась от этой сцены и, обходя танцующие пары, направилась к столу, за которым еще продолжали сидеть несколько человек из числа обеих делегаций. Она заметила Жермена Дэваля. Бывший историк-республиканец, выпивоха и бузотер города-притона, сидел уединенно, попивал вино из кубка и затягивался из чубука небольшого кальяна, стоявшего перед ним на золотом подносе.
— Жермен, — обратилась Гелеспа, — можно с вами посидеть?
— О да, госпожа Гомер! — Жермен Дэваль встал, чтобы предложить стул своей неожиданной визави.
— Не беспокойтесь, Жермен! Впрочем, спасибо! Вы сегодня очень серьезны, Жермен… Скажите, а доктор Гильгамеш… Его не беспокоит судьба Терцинии и Дария Скилура? Их нет уже третьи сутки…
— Очень беспокоит, госпожа Гомер. Без их возвращения доктор не сможет детально продвинуть свою теорию.
— И только-то?! — Гелеспа не верила своим ушам. — А разве просто жизни этих людей не важней теорий?
— Госпожа Гомер, — Дэваль как-то неумело затянулся, закашлялся. — Простите… Я, может быть, не так выразился. Вас не раздражает этот пир? Эти нелепые летающие музыканты? Сейчас, когда все висит на волоске?
— Раздражает, Жермен, — честно ответила Гелеспа.
В этот момент публика, скопившаяся у одного из секторов джунглей, стремительно разбежалась в стороны. На пиршественную лужайку на большой скорости въехал миникар Моисея. Кибер выскочил из машины, споткнулся и упал. Поднялся… Вращая головой, стал искать бургомистра. Увидел и побежал, размахивая руками.