Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Г. Гревиль подошелъ ко мн весьма учтиво. Я навдалась отъ него о всемъ томъ, что ниесть у меня дражайшаго въ Нортгамптон-Шир. Удовлетворя моей нетерпливости, спросилъ онъ меня, видла ли я Г. Фенвича. Нтъ, отвчала я ему. А! измнникъ, подхватилъ онъ улыбаясь, я думалъ, что онъ меня обманулъ, дня съ три я его не видалъ; но его здсь нтъ, прибавилъ онъ не столъ громкимъ голосомъ, я взялъ надъ нимъ верьхъ; впрочемъ я лучше желаю, что бы я, а не онъ приносилъ изъ насъ другъ другу извиненія. Я не захотла войти въ ихъ споры, и говорила ему, что нашла себ въ Лондон родителя, указывая ему на Кавалера Мередита, которой мн позволяетъ называть себя симъ именемъ. У васъ сына нтъ, я чаю, отвчалъ онъ, обратясь къ старику; я ласкаюсь, государь мой, что качество родителя не съ сей стороны вамъ дается. А какъ онъ сіи слова говорилъ
Баронетъ и Г. Гревиль знали другъ друга потому, что нсколько разъ видались на бгахъ въ Нортгамптон; но не взирая на учтивости, съ коею они поздоровались, глядли они другъ на друга съ нкоею ревностію и какъ казалось, неоднократно хотли сказать одинъ другому нчто огорчитальнаго. Стараніе, съ коимъ я все мое вниманіе обращала къ Сиру Роланду, предупредило всякія съ ихъ стороны объясненія, и когда онъ ушелъ; то они довольно забавно шутили надъ его поступками и провинціальнымъ его выговоромъ, отъ коего по видимому никогда онъ не отвыкнетъ. Я чрезвычайно нетерпливо желала, чтобъ и сіи господчики ушли. Они, казалось, примчали другъ за другомъ, что уже идти пора, но ни тотъ ни другой не хотлъ выдти прежде. На конецъ Г. Гревиль, притворясь будто вспомнилъ, что я не люблю продолжительныхъ посщеній, распростился съ нами безъ всякаго другаго притворства.
Мн не возможно бы было избжать новыхъ извиненій Баронета, въ разсужденіи той досады, въ которую онъ приходилъ при послднемъ своемъ посщеніи. Изъ отвтовъ моихъ не надлежало ему быть довольне самимъ собою. Однако онъ опять обратился къ своимъ предложеніямъ, изъ коихъ составилъ мн пышное изображеніе, и не примчая, чтобъ они сдлали надо мною впечатлнія, началъ говорить о Г. Гревил, о коемъ подозрваетъ, говорилъ онъ, что не безъ намренія пріхалъ въ Лондонъ. Онъ мн говорилъ о немъ не очень выгодно, но я не сумнваюсь, чтобъ и Г. Гревиль не говорилъ, того же о Сир Гарграф, и я думаю, что не окажешь имъ несправедливости, когда и обихъ ихъ такими же почитать будетъ.
Я отвчала, что не больше къ одному принимаю участія какъ и другому, сказавъ сіе съ такою твердостію, что по нкоимъ признакамъ печали, Баронетъ, казалось, получилъ право, съ нкою надмнностію требовать отъ меня причины такого отказа; его пылкость примченная мною на его глазахъ, можетъ быть меня тронула. Я ему сказала хотя съ сожалніемъ, что поелику онъ принуждаетъ меня объяснить ему мои чувствованія; то и говорю, что не имю о его нравахъ того мннія, котороебъ должна была имть о такомъ человк, коего желала бы избрать себ супругомъ. Мои нравы, Сударыня, вскричалъ онъ, перемняясь многократно въ лиц, мои нравы, Сударыня! повторилъ онъ. Его восклицаніе меня устрашило, хотя Г. и Гжа. Ревсъ казались нсколько изумлены моею откровенностію, но не дая мн знать, чтобъ оную почитали достойною хулы. Мои возраженія, Сударь, начала я опять говорить, нс должны васъ огорчать; ибо вы сами признаніе оныхъ отъ меня вынуждаете, я же не намрена ни въ чемъ васъ укорять; но понуждаема будучи усильными вашими прозьбами, я должна повторить… Здсь не могла я выговоритъ прежнихъ словъ. Но онъ мн сказалъ съ нетерпливостію: продолжайте, Сударыня.
Я опять ободрилась; по истинн, Сиръ Гарграфъ, я противъ воли повторяю, что не имю о вашихъ нравахъ… (очень хорошо, Сударыня, прервалъ онъ) того мннія, которое должна имть о нравахъ такого человка, на свойствахъ коего помышлялабъ я основать мое благополучіе въ сей жизни, и все упованіе мое въ будущей. Сіе правило для меня весьма важно, хотя и не случается мн приводить онаго безъ сильныхъ причинъ. Но позвольте мн присовокупить, что двичество еще мн не наскучило. Ядумаю, что и во всякое время будетъ надмру рано, дабы обременить себя вчными заботами; и ежели я не буду имть щастія познать такого человка, коему бы мое сердце могло безъ принужденія отдаться; то я отрекусь на всегда отъ брака. Какую злость при сихъ словахъ, любезная моя, усматривала я на глазахъ его? Вы кажетесь не довольны, государь мой, присовокупила я, но думаю, что безъ всякой-причины намренія ваши обратились на такую особу, которая сама въ себ властна; и хотя я всегда удаляюсь отъ того, что бы выражать истинны, заключающія въ себ нкую жестокость, однако откровенность свою почитаю себ за честь.
Онъ всталъ со стула, прошелъ большими шагами по горниц, повторяя тихимъ голосомъ, вы не имете хорошаго мннія о моихъ нравахъ! Сударыня… Но я ршился претерпть все… Но, такое худое мнніе о моихъ нравахъ! Нтъ, я столь многаго стерпть не въ силахъ, Тутъ онъ приложилъ ко лбу кулакъ, и подержалъ оной нсколько времени, вдругъ схватилъ шляпу, поклонился намъ очень низко, (лице у него разгорлось, повидимому, отъ боренія его страстей) и не сказавъ больше ни слова, пошелъ къ дверямъ. Г. Ревсъ немедлнно вставъ хотлъ его проводить, а онъ многократно повторялъ: презрніе къ моимъ нравамъ! У меня есть непріятели, Сударь. Презрніе къ моимъ нравамъ! Я только одинъ такой, съ коимъ Миссъ Биронъ поступаетъ съ меньшею благосклонностію; ея негодованіе можетъ ея привлечь… Почто не могу сказать, моего негодованія? Прощайте, Сударь, извините меня за сію запальчивость. Прощайте. Онъ слъ въ карету, у коей вдругъ поднялъ стекло. Г. Ревсъ намъ сказывалъ, что онъ протянулся до самаго каретнаго верьха, поджавъ бока своими локтями. Въ сей ярости онъ отъ насъ похалъ. Угрожающій его видъ, отъздъ, мало я теб изобразила, и слова Г. Ревса привели меня въ такой страхъ, что я черезъ цлой часъ не могла отъ онаго освободиться.
Весьма изрядной женихъ для твоей Генріетты, такой полоумной! О Г. Фулеръ! Сиръ Роландъ! Г. Ормъ, столь любезны вы мн кажетесь въ сравненіи съ Сиромъ Гарграфомъ.
ПИСЬМО XII.
Въ Среду, 23 февраля.
Я получила письмо моего дяди и два твоихъ. Вс совты подаваемые мн отъ столь дражайшихъ особъ, будутъ имть какое нибудь дйствіе надъ моими поступками; хотя для увщанія или обличенія оные мн подавать станутъ.
Жамесъ похалъ въ Нортгамптон-Ширъ. Я прошу тебя принять его благосклонно. Онъ человкъ весьма честной, и меня уврили, что онъ питаетъ въ сердц своемъ нкую сильную страсть; а, изъ сего нетерпливость его къ отъзду изъ Лондона и объясняется. Помнится, слыхала я отъ моего дяди, что молодые, но бдные люди, мыслящіе о брак, не должны быть лишаемы бодрости. Ктобъ захотлъ служить, когда самъ можетъ повелвать? Честной бднякъ составляетъ весьма почтенную часть человческаго рода.
Г. Ревсъ принималъ на себя трудъ смотрть многихъ служителей, желавшихъ ко мн опредлиться; но не видалъ еще такого, которой бы мн былъ угоденъ, выключая одного, которой приходилъ сего утра; онъ иметъ весьма хорошую физіономію, и не старе двадсяти шести лтъ. Я думаю его у себя оставить; онъ кажется очень хорошо воспитанъ, да и достоинъ лучшаго состоянія. Гжа. Ревсъ имъ чрезвычайно довольна, и велла уже написать записку къ тому господину, у коего онъ прежде служилъ. Сей Господинъ молодъ, называется Багенгалемъ и живетъ недалеко отъ Ридинга.
Служитель говоритъ о немъ весьма хорошо, объясняясь съ великою скромностію, что отъ него отошелъ для того, что Г. Багенгаль предаваясь утхамъ своихъ лтъ, весьма поздо оныя оставляетъ. Вильсонъ, такъ называется новой нашъ лакей, со вчерашняго только дни пріхалъ въ Лондонъ, и остановился у своей сестры, вдовы, живущей въ Смитфильд. Онъ требуетъ довольно великаго жалованья; но доброму служителю не надлежитъ отказывать въ нсколькихъ пистоляхъ; должно ему пособлять, чтобъ нчто сберегъ и на старость свою, и когда ослабетъ здоровьемъ. Гжа. Ревсъ хотла его принять при первомъ на него взгляд. Она ручается за него, говорила она, по его физіономіи и по всмъ рчамъ. Я теб не такъ бы много о немъ говорила, еслибъ не весьма желала его принять.