Английский экспромт Амалии (На службе Его величества)
Шрифт:
Арчибальд провел отвратительную ночь. Ему снилось, что он зритель в цирке, а затем он внезапно превращался в тигра. Дрессировщица заставляла его прыгать через огненное кольцо, жонглировать живыми мышами и проделывать массу других головокружительных трюков. В первом ряду сидел принц Уэльский и бурно аплодировал, вскакивая на ноги. Дрессировщица оборачивалась к Арчи, и он видел, что это не кто иная, как его жена в полупрозрачном пеньюаре. Во сне он мечтал разорвать ее на части в конце концов и прыгнул на нее, но прыжок оборвался в пустоте, и Арчи проснулся с жутким сердцебиением.
Именно поэтому, когда утром к нему пришел Уилер,
– Мошенница! Интриганка! Исчадие ада! Как я влип! О боже, как я влип!
Он застонал и уткнулся лицом в подушку, что было сил колотя по постели кулаком.
Зная, что герцог все равно не видит его, Уилер лишь пожал плечами. О новой герцогине он уже получил самые одобрительные отзывы от горничных. Она была проста в обращении, любезна, никого не шпыняла, не гоняла попусту и не изводила придирками. В глазах прислуги это самые ценные качества человека, какие только можно себе представить.
– Что она делает? – внезапно спросил Арчи.
– Дает указания повару, – отвечал лакей, слегка замешкавшись.
– Черт бы его побрал! – вспылил Арчи. – А негр? Где негр?
– Миледи сказала, что он уехал в Африку, – последовал ответ.
Арчи подозрительно покосился на лицо слуги, но оно выражало лишь полнейшую невозмутимость…
– Франсуа, – говорила меж тем Амалия своему сообщнику, – у меня для тебя новое поручение. У Лаймхауза есть любовница, французская актриса. Ее зовут мадемуазель Донж. Поскольку ты ее соотечественник, тебе будет легко завоевать ее доверие, чтобы разузнать у нее, какого рода подарки баронет делает своим любовницам. С одной стороны, он не похож на скупердяя, с другой – вряд ли отличается особым воображением. Все дельцы вне сферы своих интересов не стоят ни гроша, и я полагаю, что всем своим подружкам он дарит на память одно и то же – украшения, скорее всего. Постарайся разузнать, какие именно и у кого он их заказывает. Да, Франсуа! Не забудь еще, что у дома дежурят наши ангелы-хранители. Вот тебе адрес мадемуазель Донж – тот, который значился в досье. Если баронет уже расстался с ней, что вполне возможно, разрешаю тебе слегка за ней приударить, только не перегибай палку. В общем, действуй по обстоятельствам.
– Ах, мадам, – с чувством произнес Франсуа, кладя ладонь на грудь, – своим поручением вы проливаете бальзам на мои раны!
– Что, Франсуа, тебе не нравится Англия?
– Не то чтобы не нравится… Но лишь побывав здесь, я понял, отчего англичанам удалось завоевать весь мир. Дома их ждут овсянка и англичанки, так что, можно сказать, им терять нечего.
– Фи, Франсуа, – сказала Амалия с укоризной. – Неужели все англичанки так плохи? Стыдись! Кстати, о чем это ты говорил с младшей горничной перед завтраком, а?
– Мадам забывает, что я не говорю по-английски, – отозвался Франсуа обиженно.
– Очевидно, только после завтрака, – заметила Амалия, испытующе глядя на него.
Франсуа порозовел, как вареная креветка.
– Мадам, я все-таки француз, а у французов такая слава… Должен же я поддерживать репутацию своей нации, в конце концов.
– Франсуа, должна заметить, что раньше ты не проявлял такого патриотического рвения. В чем дело?
– Я вам говорю, мадам: за границей приходится поддерживать престиж родины.
– Какая самоотверженность!
– Что поделаешь, если Франция больше всего знаменита
Решительно, этот мошенник был неподражаем. Амалия тихо вздохнула.
– Франсуа, оставь Элис в покое и займись тем делом, о котором я сказала. Кстати, вот тебе еще поручение: купи шкатулку вроде тех, что имеются дома у Ундервудов. Ты там был, когда искал бумаги нашей леди, должен их помнить. Сколько тебе понадобится времени, чтобы расспросить мадемуазель Донж и достать шкатулку?
– Пару часов, мадам.
– Франсуа, да ты просто чудо… Ладно. Иди, даю тебе два дня. Но будь осторожен!
В дверях Франсуа столкнулся с Невиллом.
– Опять! – прошипел Арчи, провожая повара недовольным взглядом. – Мадам, нам пора внести некоторую ясность в наши отношения. Я не намерен…
Но тут на пороге возник Уилер с подносом, на котором лежала объемистая пачка писем.
– Так много? – поразился Арчи. – С чего бы это?
Он принялся разрезать ножом конверты, хмуро косясь на Амалию. Уилер вытянулся в струнку, глядя прямо перед собой, но краешком глаза нет-нет да посматривал в сторону герцогини, на которой был шелковый пеньюар, на сей раз непрозрачный, но позволявший догадываться, что за ним скрывается.
– Уилер, – сухо сказал Арчи, – мне кажется, вы самым бесстыдным образом пялитесь на мою жену.
– Никак нет, сэр! – ужаснулся Уилер.
– Уилер, – вскипел Арчи, – проваливайте, пока я вас не уволил!
Уилер внял приказу и беззвучно растворился в лабиринте коридоров особняка.
– Все в этом доме выводит меня из себя, – капризно пожаловался Арчи, вновь принимаясь за потрошение конвертов. – А это еще что? Печать принца Уэльского! – Он побагровел. – Вы не возражаете, миледи, если я прочту? Адресовано вам, конечно, но… Черт возьми! Зря я начал это читать. Вам тем более незачем это видеть. Ни одна порядочная женщина… Так, а тут что? Вот, пожалуйста, еще одно приглашение! Все жаждут видеть новоиспеченную герцогиню Олдкасл и ее олуха-мужа, само собой. А это что? Прием у леди Эрлин! – Он в сердцах швырнул весь ворох писем на стол. Амалия безмолвствовала, попивая кофе из чашечки величиной с наперсток. – Чем, – жалобно вопросил герцог, – чем я прогневил бога, что он послал мне вас?
– Не знаю, – снизошла до ответа Амалия, – однако про себя я точно могу сказать, что страдаю безвинно.
– Она надо мной еще и издевается… – жалобно сообщил Арчи позолоченному купидону на старинных часах в стиле Помпадур.
Купидон никак не отреагировал на сказанное. Богу любви, наверное, были ведомы и не такие трагедии.
– Кстати, если вы еще хоть раз позволите себе дотронуться до меня… – злобно начал Арчи.
– То что вы со мной сделаете? Утопите меня в Темзе? Запрете в фамильном склепе без еды и воды?
– Хорошая мысль – насчет склепа, но я все-таки уповаю на разрушительную силу «Принцессы», миледи. Молю бога, чтобы с вами произошел какой-нибудь несчастный случай, который избавит меня от необходимости применять насилие, – отозвался он, подражая тону Амалии.
– Моя мама всегда говорит: «Когда вся надежда только на молитву, значит, надежды нет». Что ж, чтобы облегчить вашу задачу, буду носить бриллиант не снимая, на все званые вечера. Кстати, кому мы должны нанести визит?
Арчи тихо вздохнул.