Анна Фаер
Шрифт:
Он молча пошёл вглубь дома. Дима знает, где, что лежит. Дима знает, как, что лечить. Незаменимый в хозяйстве. Каждому нужен Дима. Но он только у меня. И славно.
Мы с Максом остались вдвоём. Он посмотрел, ушёл ли Дима. А потом сказал шёпотом, обернувшись ко мне:
– Я понимаю, что ты хочешь сделать мир лучше. Это благородное желание. Но на счёт идеи с революцией это ты зря. Алекс всё серьёзно воспринял. Для него это не пустые разговоры.
Я посмотрела в глаза Максу. Молчала. Только улыбалась. Наверное, очень устрашающе улыбалась.
Конечно, для Алекса это не пустые разговоры. Конечно, он воспринял идею с революцией всерьёз. Конечно.
Ведь всё это и я говорила
– О нет, так ты тоже,- вздохнул Макс, разгадав мою улыбку.
========== Часть 13 ==========
Макс стал чуть язвительней, а Дима начал пить ещё больше чая. У него начался чайный запой. И всё из-за меня. С того самого вечера, как Алекс открыл мне глаза на то, что люди не свободны и никогда даже не были таковыми, я только и говорила, что о потребности какой-нибудь мировой революции.
И я говорила об этом каждый день. Каждый день Дима и Макс выслушивали то, что уже слышали вчера. И я не могла замолчать. Я стала читать книги, которые мне советовал Алекс, я стала смотреть фильмы, о которых он упоминал. И чем больше я поглощала информации, тем хуже картина мира оказывалась. И всё то, что открывалось для меня, я выплёскивала на своих друзей. Дима ещё как-то справлялся, но Максу было сложнее. С одной стороны стояла я, с другой Алекс. И мы хором кричали ему о том, что теперь уж точно мы начнём что-то делать. А он пытался нам объяснить, что всё кончится плохо. Он говорил, что мы ещё вспомним его слова. Мы вспомним, что он предупреждал и поймём, что он всегда был прав, а мы ошибались. Может, так оно и будет когда-нибудь в будущем, но сейчас мы его уж точно слушать не станем! Мы настроены так решительно! Нужно создать революционное движение! Нужно для начала хотя бы в своей стране что-то исправить, а уже потом приниматься за мир.
Во мне происходили перемены. Все мои предыдущие взгляды рухнули. Оставить свой след? Я действительно этого хотела? Да, я хотела, чтобы моё имя жило вечно. Это был эгоизм. Теперь же я на самом деле хочу сделать мир лучше. Не для того, чтобы прославиться, нет. Я хочу этого потому, что люди это заслуживают. Они слишком долго страдали. Пора уже что-то менять.
С каждым днём в моём сердце всё сильнее и сильнее разгорался огонь. Я жаждала бунта. Но ничего не происходило. Мы с Алексом не часто виделись, у него началась сессия. Поэтому не было никаких решительных действий. А со стороны моих друзей ожидать чего-либо решительного было глупо. Они не только ничего не делали, но и безуспешно пытались объяснить мне, что о своих революционных взглядах мне лучше молчать. Но я, вы же сами понимаете, не молчала. Зачем мне молчать, когда у меня есть, что сказать? Пусть слепцы молчат. Пусть глупцы молчат. Пусть молчат трусы, а я хочу орать.
Я никогда и не подозревала, что всего лишь один разговор может на меня так сильно повлиять. Но разговор с Алексом повлиял. Возможно, на меня повлиял Алекс. Вдруг он просто был очень убедительным в своём рассказе? Если так, то я на его месте открыла бы какую-нибудь секту. Но нет. Я никогда не поддавалась чужому влиянию, скорее наоборот. Это моему влиянию поддаются все окружающее. Одним словом, я не могу понять, почему на меня так сильно повлиял разговор с Алексом. Наверное, дело в том, что он озвучил всё то, о чём я всегда догадывалась.
Но какие-бы революционные изменения не происходили внутри меня, снаружи всё шло по-старому. Я всё так же ходила в школу, сидела на скучных уроках, доставала парней на переменах, а вечером с огромным усилием делала уроки и садилась читать ту литературу, которую советовал мне Алекс, а не учительница в школе. Мой взгляд на мир становился шире, а желание делать то, что я
И одним прекрасным или не очень вечером я поняла: с меня хватит. Мне всё надоело. Надоело безумно! Я посмотрела на стопку тетрадей на столе. Посмотрела и всё. Домашнее задание я решила не делать. Это ведь тоже покушение на свободу. Я прихожу в школу и учусь там, так почему я ещё должна учиться дома? Это ведь бред! Почему я должна усердно работать все будние дни, чтобы потом получить два жалких выходных. Вот вы, вы задумывались над этим?
Это ведь ненормально, что люди должны работать ради того, чтобы потом отдохнуть. Отдых – это право каждого человека. Но, конечно же, как и большинство прав, это право является правом только на бумаге.
Вот тогда меня и переклинило. Я вышла из строя. Больше не послушная кукла в руках правителей, нет. Маленькая деталь большого механизма вышла из строя. И если подобно мне, остальные детали тоже сломаются и выйдут из строя, у этого чудовищного механизма не будет другого выхода, как остановиться. Он сломается сам. Я больше не марионетка. Нет, я больше не глупая шестерёнка, которая даже не задумывается о том, частью чего она является. Я выхожу из игры. Я стала браковкой. Стала браковкой потому, что не могу быть частью этой дьявольской машины, которая отнимает у человека его права и свободы.
Так начался мой маленький бунт. Я просто положила в рюкзак книги, не прочитав ничего из того, что мне задали. Кто они такие, чтобы указывать мне, что именно я должна читать?! Я буду читать запретную и экстремистскую литературу. Ведь она потому и запрещена, что оголяет все самые пикантные места политического режима, господствующего во всём мире. Да, несмотря на разные режимы в разных странах, есть ещё один мировой режим, против которого никто не может пойти.
Следующим утром я дождалась, когда родители уйдут на работу, и сразу же метнулась к себе в комнату. Я сбросила школьную форму и оделась как можно вызывающей. Постояв немного перед зеркалом, я осталась неудовлетворённой. Этого мало. Тогда я высыпала перед собой содержимое косметички. Времени у меня было достаточно, поэтому я сделала себе вызывающий макияж. Да! Знаете, на фронте мужчины по-военному раскрашивают лица? Не знаю, зачем они это делают, но, наверное, не для того же, для чего и я.
Я остановилась перед зеркалом и стала внимательно себя рассматривать. Выгляжу потрясающе. Слишком вызывающе и броско, но зато красиво. В таком виде не в одно приличное место меня не пустят. Но, наверное, именно этого я и хотела добиться.
Накинув сверху лёгкое пальто, я вышла на улицу и закрыла дверь. Я не верила в то, что делаю. Раздался щелчок – это закрылась дверь. И в моей голове раздался щелчок. Не знаю, что там открылась. Но что-то, что уже давно рвалось на свободу.
Я быстро спустила по ступенькам. Каждое утро я, Макс и Дима собираемся у моего дома и идём вместе в школу. Они уже ждали меня. Сразу всё было как обычно, но когда они внимательно посмотрели на меня, то их лица тут же изменились. Дима весь покраснел и растерялся. А Макс расплылся в какой-то новой улыбке, которую я ещё никогда не видела на его лице.
– Как вам?! – спросила я уверено.
Дима не мог справиться со своей отвисшей челюстью, поэтому я посмотрела на Макса.
– Неплохо,- сказал он, не скрывая своей странной новой улыбки. – Только какой-то врождённый голос приказывает мне засунуть купюру тебе в чулок.
– Отлично! – сказала я потому, что не знала, что на это можно ещё ответить.
Дима вышел из ступора.
– Фаер! Иди немедленно переоденься! Ты в таком виде в школу не пойдёшь!
– Папочка не разрешает? – насмешливо спросила я.