Анна Фаер

Фаер Анна

Макс посмотрел на часы и сказал:

– Пора идти. Не хватало ещё опоздать.

– Опоздать?! – спросила я весело. – Было бы отлично! Тогда всё внимание точно будет приковано ко мне.

– Оно и так будет приковано, можешь не сомневаться,- сказал хмуро Дима.

– Особенно мужской половины,- усмехнулся Макс.

– Мне нужно внимание всех! Пора уже открыть глаза этим слепцам!

– Ну, твоё декольте заставит всех открыть глаза шире,- не унимался Макс.

Дима молчал всю дорогу. Он злился. Конечно же, он злится. Я ведь сама

чувствую, что иду на какое-то очень рисковое дело. Я сама волнуюсь. Но он этого не понимает.

Ну, а Макса по пути в школу невозможно было заставить замолчать. Он очень колко и уместно сыпал остротами. Наверное, он тоже переживает. Но не станет ведь он этого показывать. Что вы! Он и переживания? Нет, никогда. Но я знаю: он переживает. Он переживает скрыто.

Мы вошли в школу. Все взгляды были обращены ко мне. Все разговоры смолкли. О, мне это нравится. Так должно быть всегда. Вот только почему мне для этого обязательно одеваться, как шлюха из дорого публичного дома?

Прозвенел звонок. Опасения Макса оправдались. Мы немного опоздали.

А теперь представьте себе такую картину. Вы сидите за партой. Утро, первый урок только начался. Ничего не хочется, хочется только спать. И вдруг дверь открывается и появляется ваша одноклассница с загадочной улыбкой и двумя несчастными парнями у себя за спиной. Это вас взбодрит, верно?

Внимательные и сонные одноклассники уставились на меня. Учителя, правда, ещё не было. Это меня расстроило. Я уселась на своё место, закинув ноги на парту. Макс сидел передо мной. Я видела только его спину. Но мне большего и не нужно. Я и так знаю, что он улыбается, ожидая от меня какой-нибудь новой выходки. Диме, который скромно сидел на моём фоне, было стыдно. Класс ошарашено молчал. Я довольно и уверено улыбалась.

А потом вошла наша классная. Да, оно ведёт первый урок. Все дети послушно встали. А я всё так же сидела, забросив ноги на парту.

– Садитесь,- растеряно произнесла учительница, глядя на меня.

Класс в полной тишине сел. Удивлённое лицо нашей классной стало строгим.

– Что-то не так? – спросила я, сделав голос как можно слаще.

Её лицо просто перекосило. Вы бы видели! Я едва не прыснула от смеха, но, к счастью, смогла сдержать себя в руках. Смеяться я буду потом.

– Что с тобой? – спросила учительница растеряно.

– Что со мной? – я опустила ноги со стола и расплылась в улыбке Макса

Есть у него одна подходящая улыбка. Он ей чаще всего улыбается. Так вот на сегодня я её позаимствую. Я уверена, что уже описывала её, но вы ведь уже успели забыть, верно? Макс наклоняет голову вниз, немного, совсем чуть-чуть прищуривает глаза, и уголки его губ начинают очень медленно подниматься вверх. И выглядит это так, словно всё, что происходит, происходит именно из-за того, что он этого хочет.

– Да, что с тобой? – повторила всё ещё растерянная учительница.

– Со мной всё в порядке, дорогие мои,- я обращалась ко всем. – Но мне у вас хочется спросить: что не так с вами? Что заставляет вас приходить

в школу каждый день? Что заставляет вас делать домашнюю работу? Когда вы продали себя и стали послушными дрессированными собачками? Достаточно просто пойти против системы, чтобы стать свободным. Вы этого не знали?

– Ты срываешь урок,- только и смогла мне сказать наша бедная шокированная учительница.

– Да?
– спросила я весело и по нахальному задорно. – А наша система образования срывает мне жизнь. Поэтому пора уже всё перевернуть! Пора! Если собраться всем вместе и сказать «нет», то что-нибудь изменится обязательно. Если все ученики не придут в школу, то никого не станут наказывать, начнут искать проблемы в самой школе. Но если это сделает кто-то один, то ему несдобровать.

– Если ты не успокоишься, то я отведу тебя к директору!

– Нет, не отведёте! Я вам не раб, чтобы вы решали, куда меня нужно отвести! Я сама решаю, к кому мне идти. Никто не может заставить меня молчать. Потому, что я уже убила раба, сидящего внутри меня! Пора и вам!

И тут учительница наконец-то очнулась. Началось то, чего я боялась. Начался ор. Оглушительный и истерический. Мне стало страшно. Я даже подумала, что испугаюсь и заплачу. А ведь если я заплачу, то всё пойдёт совершенно не по плану. Всё будет зря, если я заплачу. Поэтому я держала себя в руках.

Она замолчала. Кажется, мне был задан какой-то вопрос, но я не знаю. Я просто не слушала её. У меня есть одна очень полезная способность: если я не хочу слушать, то я могу не слушать. Я на самом деле просто перестаю слышать человека, который стоит передо мной. Нужно только хорошенько сосредоточиться и думать о чём-то постороннем.

Сейчас все тихо сидели и смотрели на меня. Я должна была что-то делать. И я сделала.

Я встала решительно, взяла в руки сумку и сказала:

– В этом помещении воняет рабством. Не могу здесь находиться!

И ничего не дожидаясь, я вышла из класса, со всей силы хлопнув дверью.

Мне было страшно. Я думала, что учительница побежит за мной. Я думала, что меня отведут к директору. Но ничего не происходило, и я медленно пошла к лестнице.

Боже мой! Я сделала это! Не знаю, зачем, но сделала! Я спокойно выдохнула.

На лестничной площадке меня тихо окликнул Дима. Я обернулась и улыбнулась ему радостно. Он в ответ не улыбнулся. Он шёл очень решительно. Никогда ещё не видела его таким.

– Ты что, с ума сошла? – спросил он, став прямо передо мной.

Я облокотилась на стену.

– Всё ведь хорошо прошло. Ты чего такой взвинченный?

– Нет, Фаер, ничего не прошло хорошо! Ты что творишь? Объясни мне потому, что я ничего не понимаю! Ничего! Тебе в этом году школу заканчивать, ты не могла подумать о последствиях? Ты не могла сдержаться? Не могла нормально одеться? Не могла промолчать?

Дима был очень встревожен. И мне это нравилось. Вечно он такой мягкий и бесхребетный! А сейчас он мне нравится. Пусть орёт. Пусть орёт на меня.