Анна, Ханна и Юханна
Шрифт:
Когда она сказала Рикарду о своем желании развестись, он пришел в отчаяние. Отказывался верить.
– Анна, это же полная глупость… У меня с ней ничего серьезного.
– Я не требую от тебя никаких объяснений.
– Но послушай!
– Нет, Рикард, я не хочу ничего слушать. Все будет как я сказала. До конца весны ты должен подыскать себе новое жилье. Потом мы вместе поговорим с Марией.
– Ты все продумала.
– Я говорила с адвокатом.
– Мария будет в отчаянии.– Я знаю.
Мария стала центральной фигурой в развернувшихся событиях, которые развивались
Мария любила Рикарда.
Рикард действительно был хорошим отцом, веселым, изобретательным и любопытным, как девчонка. К тому же он был спокойный и надежный.
Да и Мария была чувствительным, нежным ребенком, любившим все и всех, обладала живым умом и была страшно любознательной. Мало того, она еще была и красива. «Как ты», – говаривал Рикард. Но это была неправда. Мария была светловолосой копией Юханны.
С Малин было по-другому, она пока безраздельно принадлежала одной только Анне, была ее ребенком.
Сказал он не то, что она больше всего боялась услышать, – что он будет хлопотать об опеке. Он сказал: «Можно я подарю Марии собаку?»
Это было вечером в пятницу, перед тем, как Рикард ушел. Вернулся он только в воскресенье, с сильного похмелья, язвительный, насмешливый и почти обезумевший от отчаяния.
Анна взяла детей и спустилась по лестнице к Кристине: «Будь добра, присмотри пока за ними».
Когда она вернулась, Рикард плескался в душе, и она сказала как могла спокойно:
– Нам надо поговорить как взрослым людям.
– О чем же?
– О том, как организовать все с меньшим вредом для детей и тебя. Ну и для меня тоже.
– Ты каменная, и у тебя это хорошо получится, я нисколько не сомневаюсь. Что же до меня, то я лучше сопьюсь.
– Рикард!Но он встал, вышел в спальню и повалился спать.
На следующее утро он был более вменяем и спокоен. Отвел Марию в садик, как обычно, вернувшись, позвонил на работу и сказал, что не придет, сославшись на болезнь.
Разговаривая с Рикардом, Анна кормила Малин.
Он будет видеться с детьми по выходным и брать их каждое лето на один месяц.
– Великолепно.
На содержание детей он будет выплачивать ей тысячу крон в месяц.
– Тогда все выйдет наилучшим образом. – Анна уже решила, что будет снимать меньшую квартиру, пойдет преподавать социологию и, кроме того, станет подрабатывать как независимая журналистка.
– Как же ты пойдешь на работу? Как это скажется на твоей книге?
– Придется ее отложить, – сказала она.
В глазах его стояли слезы, когда он с трудом пытался еще раз достучаться до нее:
– Выходит, я ничего не могу сделать для того, чтобы ты переменила свое решение?
– Нет.Это было единственное, что она смогла ему сказать.
* * *
Но все вышло не так, как рассчитывала Анна. Рикард получил
– Буду заниматься обзором событий на Дальнем Востоке, – сказал он.
«Наш перчик растет», – подумала Анна и от души поздравила бывшего мужа.
Они долго разговаривали втроем – она, он и Мария. Рикард сказал, что ему пора ехать. Анна же сказала, что им с папой трудно жить вместе, и поэтому им надо… расстаться. Мария неожиданно сказала, что это хорошо.
– Может быть, теперь ты перестанешь плакать по ночам, мама.
Рикарду она сказала, что ей теперь не нужна собака.
Анна и Мария проводили его в Арланду. На прощание пятилетняя девочка протянула Рикарду руку:
– До свидания, папа.
Это было все.
Он казался грузным и старым, когда последний раз обернулся в дверях выхода на посадку, и Анна едва не задохнулась от сострадания. И сомнения.
Первые месяцы настоящего одиночества… Господи, как же она скучала по Рикарду. В полусне искала его на ощупь, обнимала руками его подушку, но не могла плакать. Сухими глазами она непроизвольно высматривала его за каждым углом, в каждом магазине и на рынке. Тогда ее начали преследовать сны о пустыне. Ночь за ночью бродила Анна по бескрайним пескам, видя перед собой спину человека, исчезавшего впереди, среди барханов. Ей было тяжело идти, ноги утопали в песке, она страшно уставала, ее мучила нестерпимая жажда – она искала воду, но не могла ее найти. Ей хотелось отдохнуть, но спина удалялась, и Анна принималась ее догонять. Она попросила у Кристины снотворных таблеток и несколько ночей проспала спокойно. Последний сон оказался самым мучительным. Человек, шедший впереди, вдруг обернулся и оказался не Рикардом, а врачом – тем самым, который сказал: «Вы кастрируете своего мужа».
Она сняла себе двухкомнатную квартиру, прямо напротив детского сада. Появился мужчина, который помог ей с переездом. Это был старый друг – практичный и умелый. Что ею двигало – благодарность, одиночество, похоть? Неизвестно, но она легла с ним в постель и поняла, что совокупление с этим человеком похоже на ночные странствия по пустыне – такое же стерильное и бессмысленное. Она проснулась с ощущением песка во рту, прошептала, что ему надо уйти, потому что Мария не должна его видеть. Он послушно встал, оделся и ушел, а Анна поняла, что совокупления с другими женщинами были и для Рикарда сплошным разочарованием.
Она рассказала обо всем Кристине, добавив:
– Все же я замужняя женщина.
– Звучит очень стильно, – язвительно заметила подруга. – Грех заключается в том, что Рикард – муж многих женщин.
Они сошлись на том, что Рикард, вероятно, приятно проводит время на Востоке с гейшами, женами дипломатов и рафинированными дамами-репортерами, какие выступают по телевизору.
Но, вернувшись домой, Анна поняла, что это неправда, и Рикард не испытывает ничего, кроме одиночества и отчаяния. Впервые она спросила себя, не является ли целью его охоты за женщинами найти путь к ней, Анне.Потом она убедила себя в том, что это просто абсурд, а еще позже подумала, что будь это правдой – и того хуже.