Анна Каренина. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
— Она меня любитъ. [439] О, она прелесть! Если бы я могъ любить больше Катерину Александровну, чмъ я ее люблю, то я любилъ бы ее за то, что она сестра твоей жены.
— Ну такъ она мало того что любитъ тебя, она говоритъ, что Кити будетъ твоей женой непремнно.
— Будетъ моей женой, — повторилъ [440] Левинъ, и лицо его вдругъ просіяло, расплылось улыбкой, той, которая близка къ слезамъ умиленія.
— Что бы тамъ не было, это будетъ, она говоритъ, и это будетъ хорошо, потому что онъ чистый человкъ.
439
Зач.: Ахъ, это отлично! Я ее ужасно люблю.
440
Зач.:
Левинъ молчалъ. Улыбка расплылась до слезъ. Онъ сталъ сморкаться.
— Ну, какже я радъ, что мы съ тобой поговорили.
— Да, такъ ты будешь нынче. И я пріду. [441] Мн только нужно създить въ одно мсто, да, нужно.
— Я не умю говорить. Во мн что-то есть непріятное.
— Хочешь, я теб скажу твой недостатокъ. Ты резонеръ. Ты оскорбился?
— Нтъ, можетъ быть, это правда. [442] Это твоя жена говоритъ?
— Нтъ, это мое мнніе.
441
Зач.: посл театра. Мн надо тамъ быть.
442
Зач.: рзко
— Можетъ быть, эти мысли интересуютъ меня.
— Такъ прізжай непремнно и отдайся теченью, оно принесетъ тебя. Счетъ! — крикнулъ онъ, взглянувъ на часы.
[443] Левинъ съ радостью досталъ изъ своего полнаго бумажника т 17 рублей, которые съ начаемъ приходились на его долю и которые бы привели его, какъ деревенскаго жителя, въ ужасъ прежде, и Степанъ Аркадьичъ отдлилъ 17 рублей отъ 60, которые были у него въ карман, и уплата счета [444] заключила, какъ всегда это бываетъ, прежній тонъ разговора. [445]
443
Зач.: Ордынцевъ, всегда расчетливый и скупой, какъ вс люди, живущіе въ деревн,
444
Зач.: и переговоры по Французски о немъ заключили
445
Зач.: Кром того, зашелъ знакомый Степана Аркадьича — Черенинъ, полковникъ, полупьяный, и Ордынцевъ ухалъ домой.
— Ну, теперь ты мн скажи откровенно, — сказалъ Князь Мишута, доставая сигару и покойно усаживаясь, держась одной рукой за ручку бокала, а другой сигару. — Ты мн дай совтъ. Я сказалъ, что мн нужно създить. Ты знаешь куда — къ женщин. Не ужасайся. Я слабый, я дурной человкъ, но я человкъ. Ну, послушай. Положимъ, ты женатъ, ты любишь жену, но ты увлекся другой женщиной. [446]
— Извини, но я ршительно не понимаю этаго. Какъ бы... все равно, какъ не понимаю, какъ бы я теперь, навшись здсь, пошелъ бы мимо калачной и укралъ бы калачъ.
446
Поперек этого абзаца написано: <Онъ полонъ жизни. Вотъ счастливчикъ!>
Глаза Князя Мишуты совсмъ растаяли.
— Отчего же? Калачъ иногда такъ пахнетъ, что не удержишься. Ну, все равно, человкъ укралъ калачъ. Увлекся другой женщиной. Эта женщина милое, кроткое, любящее существо, бдная, одинокая и всмъ пожертвовала. Теперь, когда уже дло сдлано, ты пойми, неужели бросить ее? Положимъ, разстаться, чтобъ не разрушить семейную жизнь, но неужели не пожалть ее, не устроить, не смягчить?
— Ну ужъ извини меня, ты знаешь, я чудакъ, для меня вс женщины длятся просто на два сорта, т. е. нтъ, врне, есть женщины и есть стервы. И я прелестныхъ падшихъ созданий не видалъ и не увижу, a такія, какъ та крашенная Француженка у конторки съ завитками, это для меня гадина, и вс падшія такія же. [447]
447
Зачеркнуто: — Ты изъ всего длаешь трудности; ты, стисну въ зубы и напруживаясь, поднимаешь соломинку.
— Да, потому что все трудъ.
— Но поврь, что все тоже самое будетъ, если и не будешь натуживаться.
— Да это наше различіе. Ты видишь во всемъ удовольствіе, я — работу.
— И я правъ, потому что мн весело, a теб тяжело.
— Да, можетъ быть. — Онъ задумался.
— А Евангельская?
— Я теб говорю не выдумку мою, а это чувство. Какъ то, что ты пауковъ боишься, такъ я этихъ гадинъ, и потому ты, врно, не изучалъ пауковъ и не знаешь ихъ нравовъ, такъ и я.
— Зачмъ такъ строго смотрть на жизнь, зачмъ длать себ трудности, [448] зачмъ все натуживаться?
— Затмъ, чтобы не мучаться.
— Ахъ, поврь, все тоже самое будетъ, будешь ли или не будешь натуживаться. Посл мучаться, прежде мучаться...
— Да что же длать? Въ этомъ разница нашихъ характеровъ. Ты на все смотришь легко и весело, видишь удовольствіе, а я работу.
448
Зач.: Жизнь и такъ трудна, а ты все натуживаешься.
— Стало быть, надо готовить себя къ труду и что все не такъ просто, какъ кажется.
— И я правъ, потому что, по крайней мр, мн весело, а теб... [449]
Левинъ усмхнулся и ничего не сказалъ.
— Ахъ, кабы ты зналъ, какая она женщина.
— Кто? Эта гадина?
Князь Мишута разсмялся.
— Прелестная женщина! И женщина, которая вн брака жертвуетъ теб всмъ, та любитъ... Да. — Левинъ пожалъ плечами. — Но ты не думай, я теперь ду навсегда проститься съ ней.
Они вышли и разъхались. Князь Мишута — къ прелестной женщин, а Левинъ. — къ себ, чтобы переодться во фракъ и хать къ Щербацкимъ.
449
Зач.: — И мн очень — не весело, a пріятно бываетъ.
* № 10 (рук. № 16).
Пріятно попыхивая изъ окна папиросу въ окно кареты, Князь Мишука халъ въ Присутствіе, съ каждымъ шагомъ лошадей, уносившихъ его отъ дома, чувствуя облегченіе отъ своего горя. Когда онъ пріхалъ въ Присутствіе и выскочилъ изъ кареты, кивая головой на поклоны писца и швейцара, уже въ душ его было все свтло и весело.
Княгиня между тмъ, успокоивъ ребенка, сла опять на то же мсто, гд онъ засталъ ее, также сжавъ костлявые руки, неподвижно сидла, перебирая въ воспоминаніи весь бывшій разговоръ.
«Но чмъ же кончилъ онъ съ нею, — думала она. Неужели онъ видитъ ее? Зачмъ я не спросила его, — думала она. — Нтъ, нтъ, сойтись нельзя. Если мы и останемся в одномъ дом, мы будемъ чужіе. А какъ я любила, Боже мой, какъ я любила его! Какъ я любила, какъ я любила его!» сказала она и заплакала.
II.
Князь Мишука, несмотря на то, что былъ не старъ (ему было подъ 40) и не въ большихъ чинахъ, на то, что никогда ничмъ особеннымъ не отличался ни въ школ ни по служб, никогда не былъ интриганомъ и, несмотря даже на свою всегдашнюю разгульную жизнь, занималъ почетное и приносившее хорошее жалованье мсто начальника въ одномъ изъ Московскихъ присутствій.
Мсто это онъ получилъ черезъ мужа сестры Анны (ту самую, которую онъ ожидалъ къ себ) Каренина, занимавшаго одно изъ важнйшихъ мстъ въ Министерств, къ которому принадлежало Присутствіе; но если бы Каренинъ не назначилъ своего шурина на это мсто, то черезъ сотню другихъ лицъ — братьевъ, сестеръ, родныхъ, двоюродныхъ, дядей, тетокъ — Князь Мишука получилъ бы это мсто или всякое другое, подобное этому тысячъ въ 6 жалованья, на которое онъ считалъ себя имющимъ права. Половина Петербурга и Москвы были родня и пріятели Князя Мишуки, и вс знали его за добраго малаго, честнаго Князя Мишуку, который особеннаго пороха не выдумаетъ, но нигд лицомъ въ грязь не ударитъ, и у котораго ничего нтъ и, несмотря на то, что онъ женился на богатой, дла разстроены, а которому нужны же наконецъ средства къ жизни.