Анна Каренина
Шрифт:
которые делались тем страшнее, чем дольше они там лежали. Если бы кто-нибудь
имел право спросить Алексея Александровича, что он думает о поведении своей
жены, то кроткий, смирный Алексей Александрович ничего не ответил бы, а
очень бы рассердился на того человека, который у него спросил бы про это. От
этого-то и было в выражении лица Алексея Александровича что-то гордое и
строгое, когда у него спрашивали про здоровье его жены. Алексей
Александрович ничего
действительно он об этом ничего не думал.
Постоянная дача Алексея Александровича была в Петергофе, и обыкновенно
графиня Лидия Ивановна жила лето там же, в соседстве и постоянных сношениях
с Анной. В нынешнем году графиня Лидия Ивановна отказалась жить в Петергофе,
ни разу не была у Анны Аркадьевны и намекнула Алексею Александровичу на
неудобство сближения Анны с Бетти и Вронским. Алексей Александрович строго
остановил ее, высказав мысль, что жена его выше подозрения, и с тех пор стал
избегать графини Лидии Ивановны. Он не хотел видеть и не видел, что в свете
уже многие косо смотрят на его жену, не хотел понимать и не понимал, почему
жена его особенно настаивала на том, чтобы переехать в Царское, где жила
Бетси, откуда недалеко было до лагеря полка Вронского. Он не позволял себе
думать об этом и не думал; но вместе с тем он в глубине своей души, никогда
не высказывая этого самому себе и не имея на то никаких не только
доказательств, но и подозрений, знал несомненно, что он был обманутый муж, и
был от этого глубоко несчастлив.
Сколько раз во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя
на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович:
"Как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?" Но
теперь, когда беда пала на его голову, он не только не думал о том, как
развязать это положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно
потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович два
раза был на даче. Один раз обедал, другой раз провел вечер с гостями, но ни
разу не ночевал, как он имел обыкновение делать это в прежние годы.
День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но, с
утра еще сделав себе расписание дня, он решил, что тотчас после раннего
обеда он поедет на дачу к жене и оттуда на скачки, на которых будет весь
двор и на которых ему надо быть. К жене же он заедет потому, что он решил
себе бывать у нее в неделю раз для приличия. Кроме того, в этот день ему
нужно было передать жене к пятнадцатому числу, по заведенному
расход деньги.
С обычною властью над своими мыслями, обдумав все это о жене, он не
позволил своим мыслям распространяться далее о том, что касалось ее.
Утро это было очень занято у Алексея Александровича. Накануне графиня
Лидия Ивановна прислала ему брошюру бывшего в Петербурге знаменитого
путешественника в Китае с письмом, прося его принять самого путешественника,
человека, по разным соображениям, весьма интересного и нужного. Алексей
Александрович не успел прочесть брошюру вечером и дочитал ее утром. Потом
явились просители, начались доклады, приемы, назначения, удаления,
распределения наград, пенсий, жалованья, переписки - то будничное дело, как
называл его Алексей Александрович, отнимавшее так много времени. Потом было
личное дело, посещение доктора и управляющего делами. Управляющий делами не
занял много времени. Он только передал нужные для Алексея Александровича
деньги и дал краткий отчет о состоянии дел, которые были не совсем хороши,
так как случилось, что нынешний год вследствие частых выездов было прожито
больше, и был дефицит. Но доктор, знаменитый петербургский доктор,
находившийся в приятельских отношениях к Алексею Александровичу, занял много
времени. Алексей Александрович и не ждал его нынче и был удивлен его
приездом и еще более тем, что доктор очень внимательно расспросил Алексея
Александровича про его состояние, прослушал его грудь, постукал и пощупал
печень. Алексей Александрович не знал, что его друг Лидия Ивановна, заметив,
что здоровье Алексея Александровича нынешний год нехорошо, просила доктора
приехать и посмотреть больного. "Сделайте это для меня", - сказала ему
графиня Лидия Ивановна.
– Я сделаю это для России, графиня, - отвечал доктор.
– Бесценный человек!
– сказала графиня Лидия Ивановна.
Доктор остался очень недоволен Алексеем Александровичем. Он нашел
печень значительно увеличенною, питание уменьшенным и действия вод никакого.
Он предписал как можно больше движения физического и как можно меньше
умственного напряжения и, главное, никаких огорчений, то есть то самое, что
было для Алексея Александровича так же невозможно, как не дышать; и уехал,
оставив в Алексее Александровиче неприятное сознание того, что что-то в нем
нехорошо и что исправить этого нельзя.
Выходя от Алексея Александровича, доктор столкнулся на крыльце с хорошо
знакомым ему Слюдиным, правителем дел Алексея Александровича. Они были