Анна Корф и старая аптека

Григорьева Олеся Александровна

– Марк! – воскликнула Ксения Павловна.

– В целом, верно, – подтвердил Бланк.

На этом разговор о старике

Аладьеве зачах и вскоре почти все разошлись. Бланк отправился домой, Луиза – к себе в комнату, а Аладьева, взяв Ксению Павловну под руку, увела ее в библиотеку. В столовой остались Аня и Марк.

Они заняли место на диване, где час назад сидели Аладьева и Бланк. Разговор шел о пустяках.

– Какой жаркий выдался май в этом году, – сказала Аня. – Знаете, я очень люблю май. Особенно, когда цветет сирень.

– А я, напротив, не люблю это время, – признался Марк.

– Отчего? Все любят май!

–

Я не люблю.

Они помолчали. Аня прислушалась: в доме было так тихо, словно кроме них никого больше не было.

– Я не люблю май, потому что каждую весну, когда заканчивались занятия в гимназии, нужно было возвращаться к матери, – пояснял Марк.

– Что же в этом плохого? Я думала, вы любите свою мать.

– Да, но возвращаться домой, где все разговоры были только о том, как она несчастна и как много она для меня делает, и какие надежды она на меня возлагает… Словом… Анна Александровна, вы понимаете меня? Не знаю, как это лучше объяснить. Все эти ее надежды так тяготили меня и тяготят по сей день.

Конец ознакомительного фрагмента.