Анна Ярославна. Русская королева Франции
Шрифт:
Анна, ошеломленная, села в кресло, заботливо подвинутое ей Агнесс.
– Не может быть! Неужели я настолько слепа?! Мой друг, мой учитель… Как же мне теперь быть?! Я так долго уговаривала его навестить меня, что теперь не могу вот так взять и сказать, чтобы он не приезжал. И Гуго… Они вместе… О, как же так? Почему ты мне раньше ничего не сказала?
– А что бы ты сделала? Страдала бы от собственного бессилия ответить на чувства другого человека, которого ты уважаешь, ценишь и любишь, но не так, как ему хотелось бы, не как мужчину?! Ты и так слишком много думала о других. Пришла пора задуматься о себе. И хорошо, что ты это сделала. Я вижу, как ты светишься. Этот мужчина сделал тебя счастливой. Да, ты была счастлива с Генрихом. Но не так, как сейчас. То было вынужденное счастье.
– Нет, Агнесс, ты не права. Я по-настоящему любила Генриха. Я не была в него влюблена, но он стал моей частью. И он до сих пор со мной, в моем сердце, – Анна прижала руку к левому боку. – И наши общие дети – это продолжение нас в этом мире.
Их беседу прервало появление Рауля. Он радушно поприветствовал Агнесс, как старую знакомую, хоть и не знал ее почти.
– Добро пожаловать в наш дом. Друзья моей жены – мои друзья.
Агнесс благодарно улыбнулась.
– Извините, что нарушили ваш покой. Но я привезла вам маленького озорника, и теперь в вашем замке уже не будет тишины.
– Ничего. Я буду рад снова услышать детский смех в этих стенах.
Вдруг внизу раздался шум, и чей-то звонкий молодой голос спросил:
– В этом замке живет королева Франции?
Анна радостно вскрикнула и побежала встречать гостей. У дверей, окруженные слугами, стояли Гуго и Готье. Оба в черных одеждах, но такие разные. Белокурый подросток с нежными чертами лица и изможденный старик. Анна расцеловала сына, а потом ласково обняла Готье.
– Хорошо, что вы приехали. Я не ждала вас так рано, но это даже к лучшему. У меня гостит Агнесс с твоим, Гуго, племянником. Нам всем будет здесь очень весело. Мы можем устроить, например, охоту.
– Мама, не надо охоту. Я лучше прогуляюсь вместе с Готье и осмотрю достопримечательности. Мы ненадолго. Всего на пару дней.
Готье кивком подтвердил слова мальчика.
– Ну что ж, – опечаленно согласилась Анна, – а мы тогда с Агнесс вдвоем, а? – Посмотрела она вопросительно на подругу.
– Анна, ты же знаешь, я не люблю охоту, все эти скачки на лошадях, да и Симона не хочется оставлять одного с няней надолго. Вы поезжайте вдвоем с Раулем, а мы уж здесь как-нибудь без вас разберемся, – Рауль по-хозяйски обнял жену.
– А и правда, почему бы нам не поехать с тобой вдвоем? Только ты, я, ветер в волосах и звук охотничьего рога…
Анна с жалостью смотрела, как кривится лицо Готье. Он не в силах был видеть, как другой мужчина нежничает с его маленькой королевой.
– Ну ладно, друзья мои. Оставим на завтра все наши планы, а сейчас прошу вас в обеденную залу отведать чудо-блюда, которые приготовила наша великолепная Жоржетта.
И маленькая процессия двинулась за Анной и Раулем.
Так они и проводили время – Гуго с Готье за осмотром местных церквей, Агнесс – в прогулках с Симоном. Анна и Рауль целыми днями пропадали в лесах, наслаждаясь последними летними деньками. И только по вечерам вся компания встречалась за большим столом, предаваясь чревоугодию и с завидным аппетитом поглощая все яства, приготовленные довольной Жоржеттой, – наконец, она смогла найти достойных ценителей своей кухни. Гуго без конца все подкладывал себе и подкладывал, пока не объедался до того состояния, что не мог встать из-за стола. Готье, глядя на него, неодобрительно качал головой. Он был единственным, кто держался за столом в рамках приличия, скромно довольствуясь одним блюдом.
– Скажите нам, Готье, что вы думаете по поводу нашего папы римского и его серого кардинала? – спросил как-то Рауль.
– Сегодняшний папа – это прямой вызов немецкому императору. А кардинал Гильдебранд – он человек из народа, простой землевладелец. И единственное, что я знаю, он честен и бескорыстен. Может быть, немного горд и властолюбив. Но без этих качеств он бы не пробился так высоко.
– Все это хорошо, – ухмыльнулся Рауль. – Ну а Генрих IV? Что вы скажете про его амбиции? Добьется ли он своего? Сможет выйти из-под папского влияния?
Анна с волнением наблюдала за разговором двух мужчин. С одной стороны ей тоже было любопытно услышать мнение епископа о последних европейских делах, а с другой она боялась, как бы ее муж ненароком не обидел Готье.
– Генрих IV – несчастный молодой человек с тяжелым детством. Он слишком много пережил обид от духовенства, чтобы просто так взять и простить их.
Агнесс наклонилась к Анне.
– О чем они говорят? Я ни словечка не понимаю.
– Про Генриха – императора священной римской империи. Его отец умер, когда мальчик был совсем еще маленьким, а регентша мать, кстати, тоже Агнесса, но из Пуатье, совсем не имела никаких талантов, кроме как пускать по ветру государственную казну и земли.
– Да, мы, женщины, это хорошо умеем, – ядовито сказала Агнесс, совершенно не отличающаяся таким грехом, как расточительность.
– Но что хуже всего, когда королю было одиннадцать, его заманил к себе на корабль архиепископ Кельна и похитил. Юноша находился в плену до тех пор, пока мать не выдала заговорщикам королевские регалии. Думаю, что этот эпизод сильно повлиял на чувства мальчика по отношению к церковникам.
– Ну, надо полагать. Что творится в мире! А мы сидим в своих замках и ничего не знаем, – вздохнула Агнесс и снова принялась за десерт.
А после ужина Готье подошел к Анне.
– Дорогая, мне кажется, что я уже загостился у вас. Нет-нет, даже не протестуйте. Я рад, что у вас все хорошо. Но мне, действительно, пора.
– Хорошо, мой друг. Надеюсь, я вас ничем не обидела?
– Вы не можете меня ничем обидеть. Я всегда останусь вашим преданным слугой. И если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, только позовите.
Анна благодарно улыбнулась своему другу.
– Гуго поедет с вами?
– Нет, он останется в Париже. Я решил, что ему нужно немного пожить при дворе. В конце концов, он – брат короля, а не бродяга какой-нибудь.
– Но ему так нравилось с вами. И я была за него спокойна.
– Да, но я не всегда смогу быть с ним. Я уже старый человек, обремененный многими болезнями…
– Ах, Готье…
– Вы знаете, Анна, что я проживу ровно столько, сколько отпустил мне Господь. И ни на секунду больше. А мальчику пора взрослеть.
Утром они уехали. Сухой, как палка, епископ. И ее сын, малыш Гуго.
– Ну вот, одни гости со двора. И мы скоро в путь тронемся, – говорила Агнесс, провожая взглядом путников.