Аномалия

Юнина Наталья

***

Сажусь в машину и, борясь с собой, все же открываю висящее с вечера сообщение в соцсети.

21:48

«А ты, я смотрю, совсем в детство впала?»

7:49

«И вам доброе утро, Сергей Александрович. Я из него не выходила»

Приятно ли мне, что он читает сообщение уже через секунду. Да, безусловно.

7:49

«Я жду тебя внизу»

7:50

«Если

подождешь еще пару минут, гарантировано опоздаешь. Я не дома»

7:50

«Тебе не надоело разводить этот детсад? Я жду тебя пять минут, дальше уезжаю»

7:51

«Это походу ты из ясельной группы. Что вчера было непонятно из мною сказанного? Не пиши мне и не звони. Еще одно несоблюдение субординации и все узнают, что ты спал со студенткой. Все общение исключительно по работе и на «вы», Сергей Александрович. Исключительно в больнице»

Глава 35

Глава 35

Никогда не задумывался над тем, как дебютируют психические заболевания. Осознает ли человек сам, что с ним что-то не так или его накрывает только тогда, когда окружающие укажут на его больные замашки? Или он вообще ни хрена не соображает, но делает вид, что понимает, когда об этом талдычат все, кому не лень.

Благо, пока эти самые окружающие не дают мне усомниться в моей адекватности. Хорошо ли, что я сам осознаю, что с головой что-то не так? И да, и нет. Осознание проблемы, вроде как, часть ее решения. Но проблема в том, что разрешиться она не может. Хотя она как бы и разрешилась, но на такое хреновое разрешение ни моя здоровая, ни больная часть, категорически не согласны.

Но и прогибаться под хер пойми что рациональная часть меня тоже категорически против. Но она так же против, чтобы я занимался хрен пойми чем, как, например, сейчас.

Делаю очередную затяжку и выбрасываю окурок под ноги. Перевожу взгляд на часы: половина девятого. Нет, ну не мог я ее пропустить. Раньше восьми пятнадцати Эля не могла приехать. Тупо незачем. Хотя, зачем она появляется в отделении в половину девятого – тоже неясно. Чтобы переодеться и быть незамеченной Настей? Да ни хрена. В таком случае было бы проще одеваться сразу так, чтобы не привлекать к себе внимания.

Если бы я сам понимал, на черта я пытаюсь выследить на чем она приезжает, точнее кто ее подвозит. Допустим, это тот самый Вадим. Но что-то не сходится.

Если бы это была демонстрация для меня, тогда бы она не приезжала в такую рань, а самое главное – подъезжала бы к главному входу, чтобы это непременно было заметно для меня. Но она приезжает именно к заднему входу, что мне удалось заметить по чистой случайности. Но кто подвез и случайность ли это, а не системность, за одиннадцать дней так и не удалось узнать. Одиннадцать дней. Серьезно? В календаре еще отметь, долбоеб.

Когда ж меня так переклинило и главное за какие грехи. Я даже ни одного больного не отправил на тот свет, при том, что у каждого, даже лучшего врача имеется свое маленькое кладбище. Хотя, походу, скоро будет. Все не за горами, когда разумом правят слабости и желания.

– Доброе утро, Сергей Александрович, – перевожу взгляд на ставшую напротив меня старшую медсестру. Тебя мне еще здесь не хватало.

– Доброе.

– А вы что тут делаете?

– Воздухом дышу.

– Странный вы какой-то, Сергей Александрович.

– Да? И в чем это проявляется? – ну только пиздани что-нибудь даже в мыслях, и на тебе. Сюрприз. Оказывается, некоторые окружающие замечают твои странности.

– Ну как-то непривычно видеть вас сидящего на лавочке в такую рань в солнцезащитных очках, когда нет солнца. И это уже дважды.

– Я медитирую.

– Ясненько. Вас уже можно поздравить?

– С чем?

– Ну как с чем? С зимы наша терапия делится на два отделения. Вы же будете заведующим во второй терапии?

Да, определенно близится день, когда с такой «вовлеченностью» в работу, я просру, если не все, то многое.

– Понятия не имею. Но спасибо, что сообщили про отделения. Давно это известно?

– Неделю вроде или что-то около того.

– Ясно, – киваю как болванчик, смотря на то, как старшая, наконец, отходит от меня.

Без двадцати девять появляется уже знакомая машина все с теми же тонированными стеклами. Какого хера, если это запрещено? Ну давай, пожалуйся еще в ГИБДД. У меня точно что-то с башкой.

Увидеть кто именно подвозит Элю, все равно не получается. Но это и не нужно, потому что это, вероятнее всего, водитель. Вопрос в том, кто находится на заднем сиденье.

Стоит Эле только выйти из машины, как тут же опускается заднее стекло. Она наклоняется к нему и, оттопырив свою задницу, о чем-то говорит хрен пойми с кем.

Встаю с лавки и быстрым шагом направляюсь к нашему корпусу. Если помирилась с отцом и это он, что в принципе логично, учитывая, что в квартире она не живет, это еще куда ни шло. Но если это Вадим, что тоже имеет большую вероятность, то это хреново. Причем для Эли. Демонстративные игры я ей с рук спущу, но метаний от одного к другому – ни за что.

Как только я оказываюсь в отделении, не переодеваясь, иду в курилку. Это уже становится реальной зависимостью. Самого подташнивает от сигаретного дыма. И тем не менее очередная затяжка.

Усмехаюсь в голос от абсурдности ситуации. Когда-то я был уверен, что ни за что и ни за кем бегать не буду. В принципе, я верен своим словам. Бегать не бегаю, а слежу. Как там Эля меня называла? Серьезная аномалия? Ну, недалеко от правды.

Если бы моя крыша протекла хотя бы чуть менее глубже, жизнь определенно была бы более сносной. Но залило уже так, что пора делать лоботомию.