Аномалия
Шрифт:
– Красивый, – киваю как болванчик, смотря на то, как Эля открывает дверь. – Надо подсказать.
– Что?
– Эту идею моему отцу. Пусть тоже сделает лифт и заставит чем-нибудь первый этаж. Моя бабка тоже не любит лифт и замкнутые пространства. А ошивается она у них часто. Надо сделать приятное папе.
– Приятное папе – это сделать неприятное теще?
– А то.
Ну, точно крышу надо менять. Я лыблюсь от того, что Эля наконец-то сменила
– Раздевайся.
– А поговорить? Вот так сразу и в койку. Я не такой.
– Трезвым ты мне нравишься больше.
– Да неужели? Нравился бы, так не мотала мне нервы.
– Чья бы корова мычала. Давай снимай. Ты грязный.
Обвожу взглядом джинсы и понимаю, что я не только мокрый, но и грязный, в отличие от Эли. В любом другом случае я бы сказал, что она намеренно снимает с себя халат, чтобы меня подразнить. Но нет, он действительно намок.
Вместо того, чтобы снять с себя одежду, я пялюсь на то, как она копается в шкафу и достает очередной халат. Перевожу взгляд на джинсы и хватаюсь за ремень.
И, сука, доходит до смешного, ибо я не могу его расстегнуть. Ну просто мечта поэта, чтобы Эля стаскивала с меня одежду.
– Смешно тебе? А мне вот нет. Никогда не думала, что такой как ты может так сделать. Мало того, что мог кому-то навредить, так еще и себя угробить, – секунда и я получаю тычок в плечо, из-за чего не удерживаюсь и падаю на кровать. – Скотина, – тихо бросает Эля, а меня от этой «скотины» распирает от смеха. Волнуется, зараза. Приятно, черт возьми.
Вот только за своими раздумьями не замечаю, что Эля куда-то ушла. Приподнимаюсь с кровати и обвожу взглядом комнату. В подвал она меня приведет. Ну-ну.
Это даже не гостевая спальня, а совершенно точно ее. Примерно такой я и представлял ее комнату – слащаво девчачье пространство. Хорошо хоть не все в розовых тонах, а вполне грамотно сочетается с белым.
Пока я тут одиннадцать дней трахаю себе мозги, она, судя по многочисленным материалам, усиленно штудирует гематологию. Далеко пойдет. Оглянуться не успеешь, а тебя уже подсядет вчерашняя выпускница.
– Никогда бы ни подумала, что тебя можно так облапошить, – поворачиваюсь к двери и в этот момент рядом со мной на кровать прилетает мой мобильник. – Поставила я твои пионы в вазу, но, мне кажется, они помрут к утру.
– Облапошить?
– А как это называется? Ты видел сколько с тебя списали за умирающие цветы?
– Ты копалась в моем телефоне?
– Ну не только вам это делать, Сергей Александрович. Один-один, – в принципе резонно.
Вновь подталкивает меня к кровати, сама становится рядом и принимается обрабатывать антисептической салфеткой мою шею. Ах да, шипы, мать их. Закрываю глаза в ответ на очередное касание. Сам не понимаю, как мои руки оказываются на ее теле. Чуть сжимаю ее талию и веду руками по ее мешающей в данном случает ночнушке.
– Мне не нравится, когда ты такая, – поднимаю на нее взгляд.
– Какая?
– Серьезная тетка с плеткой.
– Ты идиот. Даже я, напившись, не садилась за руль пьяной. Я терпеть это не могу. Мало того, что сам мог убиться, так еще и других.
– Я знаю.
– Что ты знаешь?
– Что ты делаешь меня слабым, зависящим от своих желаний идиотом, – после затянувшейся паузы, наконец произношу я. – Я всегда презирал в людях неспособность контролировать себя и идти на поводу желаний. Но паршивее всего то, что я сейчас поступаю так, как дал себе зарок никогда не поступать. Вся эта школьная любовная хренотень удачно прошла мимо меня. Никаких пиздостраданий, буйства гормонов и прочей лабуды. У нас было все четко и по плану. У меня и моего закадычного друга. Одна школа, один класс и точно такой же университет. И аналогичные цели. Правда, до поры до времени. Аккурат до второго курса, когда к нам пришла новенькая из академ отпуска. Был целеустремленный, четко идущий к своей цели и подающий охрененные надежды, парень и сплыл. Превратился в зависящее нечто, по пятам ступающее за сукой, которая ни в грош его не ставила, а по факту тянула из него только бабки, параллельно трахаясь с другим. А закончилось все пьяной ездой по центру города и поцелуем со столбом. Три года овощем и наконец-то свобода в мир иной. Я не сравниваю тебя с ней, если ты сейчас об этом подумала. Просто… просто мне не нравится то, что ты делаешь со мной. И тем не менее, я не хочу без тебя. Ты мне нужна.
Это точно не то, что хочет услышать Эля. И я ожидаю какой-нибудь колкости, да хоть уже знакомой «скотины» или толчка в плечо. Но не получаю ни того, ни другого. Вместо этого Эля кладет ладони на мою голову и легонько поглаживает пальцами.
– Я скучал, – шепчу еле слышно, утыкаясь лицом в ее живот.
– Тебе пора спать, Сережа, – отлепляет мои руки со своей талии. – Давай. И у нас ничего не будет до тех пор, пока я не сдам зачет, – ну да, ну да.
– Обязательно это обсудим завтра. Ты только не уходи. Пожалуйста.
– Это не лучшая идея, Сережа.
– Ну просто полежи со мной.
– Я не хочу.
– А я хочу.
Ложусь на бок и тяну ее к себе. Притягиваю ее на себя, обняв рукой. Мне бы уже реально отрубиться, но руки не в ладах с головой. Серьезно? Обычная хэбешка?
– Элька, так у тебя есть обычные трусы?
– Другие закончились, – перехватывает мою руку, на что я не сдерживаюсь и усмехаюсь ей в волосы. – Я тебе говорил, что у тебя грудь охуенная?
– Не помню. Слушай, у тебя как бы стоит.
– Ну, было бы странно, если бы у меня на тебя не стоял.
– Ты пьяный, по моим наблюдениям, ударился головой, когда падал, но у тебя все равно стоит.
– Где голова, а где головка?