Аномальная зона
Шрифт:
– Что за картина? – насторожился Грачев.
– Я опять же о том, что произошло на той, первой поляне, – пояснил участковый. – Представьте себе некую группу товарищей, мающуюся от безделья и безденежья. По мне, так это самая опасная категория граждан. И вот эта группа по какой-то причине заходит в лес, бродит здесь, а потом устраивается на привал. И на нее совершенно случайно натыкается мирный турист. Происходит столкновение, в результате которого турист теряет рюкзак и вывихивает ногу. Ему удается ускользнуть от этой шатии и, возможно, прибиться к Хамлясову. Но группа
– Стрельба, про которую говорила жена лесника? – предположил Макс.
– Это само собой, – согласился участковый. – Но меня поразило другое. У этой компании не было с собой спиртного!
Грачев пожал плечами.
– Что же в этом удивительного? Пошли люди по делам...
– Возникает вопрос, по каким делам? Поохотиться? На охоту без бутылки? Не смешите меня! У нас так не принято. Скорее ружье забудут. А если не охота, то какие дела могут быть у людей в лесной глуши, да еще без выпивки? Очень это меня настораживает. И просто шпана так далеко забираться не будет, шпане это ни к чему. Ну а стрельба, которую слышал лесник, – это уже дополнительный повод для подозрений.
– Так что же вы все-таки подозреваете? – поинтересовался Грачев.
– А черт его знает! – вздохнул Конюхов. – Я же на самом деле не Шерлок Холмс. Даже не оперативный работник. Я просто чую, что здесь неладное что-то творится, а версии выдвигать мне вроде и по штату не положено. Одно только хочу сказать – нужно нам с вами быть поосторожнее, поскольку не исключено, что в лесу, кроме Хамлясова с его учеными, присутствуют и совсем неученые ребята, которые рюкзаки потрошат.
– У нас есть Граф, – заметил Величко. – Если что, он ваших ребят за версту учует. А если вспомнить, что с нами милиционер, то неизбежно приходим к выводу – бояться нам нечего совершенно.
– Бояться нужно всегда, – неожиданно сказал журналист Гессер, который, похоже, был по-настоящему взволнован рассуждениями участкового. – Тем более если все это даже на пятьдесят процентов правда. Лес, где происходят какие-то непонятные явления да к тому же кишащий подозрительными людьми...
– Ну, «кишащий» – это уж слишком сильно сказано, – с улыбкой заметил Конюхов. – По-моему, до сих пор мы никого и ничего, кроме следов, не видели.
– Зато, кажется, очень скоро увидим, – странным голосом сказал вдруг Величко, проводивший взглядом Графа, который, нырнув в заросли, вдруг исчез из поля зрения. – Граф кого-то учуял.
Круглые углубления в земле, которые оставлял после себя импровизированный костыль незнакомца, по-прежнему шли прямо, но пес, забыв о них, устремился куда-то вбок, моментально потерявшись в зеленой каше. Из чащи не долетало ни звука, и спасатели некоторое время вслушивались в тишину, пытаясь понять, что происходит.
– Может, за лисой побежал? – предположил участковый, которому надоело торчать на одном месте.
– Граф не бегает за лисами, – объяснил Величко. – Он обучен находить людей, попавших в беду. Вот так ни с того ни с сего он мог свернуть только в одном случае – если почуял где-то совсем рядом человека. И скорее всего, этот человек ранен.
– Тогда это, может быть, наш колченогий? – предположил Макс. – Сделал где-то там круг и вернулся обратно. Сейчас Граф его найдет, и мы узнаем, при каких обстоятельствах у него отобрали рюкзак.
Из-за деревьев послышался тревожный собачий лай.
– Нашел, – сказал Величко и, не раздумывая, пошел туда, откуда доносился лай.
Остальные потянулись за ним. Конюхов подумал и все-таки расстегнул кобуру, висящую у него на поясе. «Береженого бог бережет, – подумал он. – Сколько ребят полегло из-за того, что постеснялись заранее пистолет достать!.. Собака, допустим, жива, но это ничего не значит. Варианты всякие бывают».
Они прошли через густой лесок, большую часть деревьев в котором составлял американский клен, и вдруг очутились на неширокой просеке, образовавшейся, видимо, естественным путем, в результате небольшого пожара. Место это густо заросло какими-то розоватыми лесными цветами на жилистых сочно-зеленых стеблях. На дальнем конце просеки стоял Граф и выжидательно смотрел на приближавшихся к нему спасателей. Прямо перед ним, уткнувшись лицом в траву, лежал человек.
Он не двигался и, кажется, ни на что не реагировал. Граф попытался осторожно взять его за воротник, чтобы приподнять голову, но человек не почувствовал и этого. Голова опять бессильно упала на траву. Пес виновато посмотрел в сторону Величко.
– Жив! – решил тот. – Пока жив. С мертвым бы Граф не стал так возиться.
– Действуем! – коротко сказал Грачев и побежал.
Сорвались с места и остальные. Они окружили место, где лежало тело, и Макс проверил, бьется ли у человека сердце. Он нащупал сонную артерию на шее лежащего и с озабоченным лицом обернулся к товарищам.
– Точно жив! Но пульс очень плохой. Очень. Отходит, по-моему.
Грачев и Мачколян сбросили рюкзаки и присели рядом. Мачколян осторожно перевернул человека на спину, и все ахнули.
У раненого было опухшее с синеватым оттенком лицо, потрескавшиеся запекшиеся губы и закатившиеся под брови глаза. Грязно-желтая куртка и серые широкие брюки были перемазаны землей и зеленью – по ним спокойно и деловито бегали рыжие лесные муравьи, – а в животе, под изорванной в клочья рубахой, зияла огромная рана, сочащаяся кровью, гноем и слизью. Судя по всему, с этой жуткой раной человек полз по лесу уже не первый день, и по траве за ним тянулся грязный след.
– О боже! – жалобным голосом сказал Кузовков. Его вырвало.
Грачев рванул завязки рюкзака, извлек оттуда аптечку, быстрыми движениями вскрыл одноразовый шприц, наполнил его лекарством. Мачколян уже разрезал рукав раненого. Грачев вонзил иглу в синюшно-бледную кожу, ввел лекарство.
– Обыкновенный кордиамин, – почему-то виновато сказал Грачев. – А что еще остается? Может быть, все же придет в себя.
Остальные в полном молчании стояли вокруг, напряженно глядя на неподвижное тело. Только потрясенный Кузовков прятался где-то в кустах, шуршал листьями.