Античные государства Северного Причерноморья

Беляев Сергей Михайлович

Ко второму типу следует отнести тиритакскую винодельню II–III вв. н. э. (табл. LVII, 21) (Гайдукевич В.Ф., 1958а, с. 439). Она имела четыре резервуара, вмещавшие 6 000 литров и каналы вместо каменных сливов. К третьему типу принадлежат винодельня, открытая на Темир-горе (табл. LVII, 15) и пантикапейская винодельня II–III вв. н. э. с тремя давильными площадками и с двумя резервуарами емкостью 3,1 и 2,9 м³ (табл. LVII, 20) (Марченко И.Д., 1962а, с. 315). К этому же типу принадлежат также винодельни Нимфея и вторая пантикапейская (Гайдукевич В.Ф., 1958а, с. 408, 438).

Скотоводство и птицеводство.

Разведение скота было широко распространено во всем античном мире. Крупный рогатый скот применялся в хозяйстве как тягловая сила, мясо и молочные продукты играли важную роль в питании, кожа шла на изготовление

обуви и военных доспехов, мелкий рогатый скот, кроме того, давал шерсть для одежды. Лошади были необходимы для войска. Животноводство наряду с земледелием было одной из основных отраслей сельского хозяйства Боспора. О его развитии можно судить по большому числу костных остатков, находимых при раскопках городов и поселений, по предметам домашнего инвентаря, предназначенного для приготовления сыра и молочных продуктов, по специальным загонам и помещениям для содержания скота.

Роль разных видов домашних животных, составлявших стадо, изменялась в различные исторические периоды. В большинстве случаев в стаде Ольвии, городов и сельских поселений Боспора преобладал мелкий рогатый скот. За ним следовал крупный рогатый скот, и на третьем месте находились лошади. Так на поселениях европейской части Боспора в V–II вв. до н. э. в стаде было около 36 % мелкого рогатого скота, около 29 % — крупного и 20 % лошадей. На четвертом месте находились свиньи — около 14,1 % всего стада. Менее 1 % составляли ослы. Иначе обстоит дело в первые три века нашей эры. В Ольвии и в ряде городов Боспорского царства изменяется соотношение между мелким и крупным рогатым скотом в стаде. Согласно расчетам В.И. Цалкина, количество крупного рогатого скота увеличивается от 21,1 % в V–IV вв. до н. э. до 28,5 % в период эллинизма, и до 39,1 % в первые века нашей эры (Цалкин В.И., 1960). Та же тенденция заметна в Пантикапее и Танаисе (Шелов Д.Б., 1972а, с. 81). Относительное увеличение количества крупного рогатого скота в стадах городских жителей связано прежде всего с изменением характера городской жизни, с переселением в них сельских хозяев вместе с их домашним скотом. Однако не во всех городах Боспора даже после этого переселения крупный рогатый скот стал преобладать над мелким. В Фанагории, Киммерике, Мирмекии, Танаисе, при относительном увеличении количества крупного рогатого скота, в стадах больше мелкого рогатого скота. Страбон (VII, 3, 18), стараясь подчеркнуть суровость климата Северного Причерноморья, сообщает, что жители здесь не держат ослов, у быков приходится отпиливать рога, лошади мелкие, а овцы крупные. Действительно, изучение костных остатков показало, что ослы на Боспоре были редки. Вероятно, ослы были завезены в Северное Причерноморье из Греции.

В Илурате, на поселении у с. Семеновка и на других поселениях как в III, так и в III–IV вв. н. э. почти в каждом доме были помещения, предназначенные для содержания скота. Иногда таких помещений было несколько. Обычно они имели вымощенный камнями пол, иногда с небольшими каналами для стока в находившиеся здесь же ямы. Последние чаще всего наполнены золой. В этих помещениях находились ясли для корма и каменные загородки с просверленными отверстиями, предназначенными, вероятно, для привязывания скота. Помещения эти, как правило, отапливались. Отделения, где помещался скот, имели каменные вымостки и были отгорожены от второй обычно хозяйственной половины помещения, где была печь, поставленными на ребро каменными плитами-загородками, каменными яслями в виде ларей из каменных плит. Все это находится в полном соответствии с советами Варрона (II, 9, 19 и II, 3, 6) вымащивать хлева для овец и коз камнем, чтобы «нигде в них не застаивалась моча», чтобы «не было ни сырости, ни грязи». Варрон (II, 2, 7) также рекомендует пол помещения, где стоят овцы, «замащивать и делать с уклоном, чтобы хлев легко было вымести и содержать в чистоте». Именно такие удлиненные помещения с каменными полами, имеющими уклон к одной из сторон, были открыты в сельской усадьбе Андреевка Южная. Длина этих помещений 11–14,5 м, ширина 1,5–2,5 м (Кругликова И.Т., 1968, с. 206). В Семеновке обнаружено 12 помещений различных размеров для скота. Самое маленькое из них — 2,4x2 м, а самое большое — 3x6 м. Примерно такие же, но чаще несколько больших размеров помещения для скота были в Илурате (Гайдукевич В.Ф., 1958а, с. 69–72). Некоторые дома Илурата имели по три помещения, предназначавшиеся, вероятно, для различных видов домашних животных. Число таких помещений так же, как число голов скота, находилось в прямой зависимости от материального достатка хозяина дома. Даже в самом маленьком помещении для скота на поселении у с. Семеновка могли стоять две коровы или несколько овец, а у большей части домов эти помещения были значительно вместительнее.

По-видимому, на Боспоре, как и в Древней Италии, было два типа овцеводства: отгонное, или пастбищное, и стойловое, или приусадебное. Иногда они могли сочетаться. Так, по-видимому, обитатели поселения у с. Семеновка держали часть овец и коз в домах. Но, с другой стороны, возможно, что часто встречающиеся на Боспоре круглые каменные постройки или ограды, расположенные среди гор и холмов, вдали от поселений, использовались как загоны для скота.

Птицеводство тоже играло определенную роль в сельском хозяйстве, об этом свидетельствуют находки в помещениях и мусорных свалках множества птичьих костей. В могилах иногда находят скорлупу куриных яиц (Кастанаян Е.Г., 1959, с. 267). По аналогии со Средиземноморьем можно предполагать, что кроме кур разводили и другие виды домашней птицы.

Рыболовство.

Рыбные богатства Черноморского бассейна были хорошо известны грекам. Афиней (VII, 21, 284 с) сообщает, что существовало даже поэтическое сочинение о боспорской соленой рыбе, приписываемое автору IV в. до н. э. Архестрату.

О вывозе из припонтийских стран соленой рыбы, которая считалась одним из предметов роскоши, пишет Полибий (IV, 38, 4). Афиней (VI, 109) повторяет рассказ Полибия о негодовании Катона, что некоторые ввели в Рим чужеземную роскошь, покупая за тридцать драхм бочонок понтийской соленой рыбы. О вывозе соленой рыбы из Меотиды и о ловле рыбы для соления свидетельствует Страбон (VII, 4, 6; XI, 2, 4). Он же (VII, 6, 2) сообщает о ловле пеламид, размножающихся в Азовском море и уходящих затем в Черное, и отмечает (VII, 3, 18) крупные размеры осетров в Керченском проливе, почти равных дельфинам. В херсонесской надписи в честь Феагена сына Дилгена II в. н. э. упоминается специальный рынок для продажи рыбных соусов (Семенов-Зусер С.А., 1947, с. 237).

При археологических раскопках неоднократно находили рыбозасолочные цистерны, пифосы с остатками рыбы, многочисленные орудия рыбной ловли крючки, сети, грузила, поплавки, а также кости рыб, чешую, раковины моллюсков. Остатки рыбных костей и чешуя позволяют судить о составе промысловых рыб. В Херсонесе находят кости камбалы, анчоуса, султанки, кефали, ставриды, осетров, севрюги, стерляди, судака, сазана, сома. Ловили барабулю, скумбрию, проводили лов белуги, кроме того, почти круглый год ловили дельфинов (Кадеев В.И., 1970, с. 6–8). На Боспоре промысловыми рыбами были различные виды осетровых, карповых, окуневых и др. В Мирмекии на дне рыбозасолочных цистерн найдены остатки хамсы (Гайдукевич В.Ф., 1958а, с. 207), а в Тиритаке сельди. Около цистерн там были кости осетровых рыб (Марти В.Ю., 1941а, с. 104). В Фанагории в слоях III–I V вв. найдены кости и чешуя севрюг, осетров, лещей, сазанов, сомов и судака (Лебедев В.Д., Лапин Ю.Е., 1954, с. 208). В Семеновке на берегу Азовского моря пол одного из помещений был покрыт полуметровым слоем костей и чешуи рыб, преимущественно, сазанов. Имелись там и кости судака, бычков, тарани и камбалы.

Различны были рыболовные снасти и способы лова. Применяли разнообразные сети: волокуши, ставные сети и паметы (Тихий М.И., 1917, с. 32 сл.). Для ловли белуги существовала особая снасть в виде шнура, к которому подвешивались на поперечных бечевах большие рыболовные крючки и грузила. В Херсонесе в 1895 г. найдены ее остатки — 50 глиняных грузил и 150 больших медных рыболовных крючков. Дельфинов ловили неводами и специальными гарпунами-трезубцами (Кадеев В.И., 1970, с. 8–11). В Фанагории в одном из помещений IV в. лежали две кучки грузил, всего 103 штуки, вероятно, от сложенных сетей. В помещениях III в. в Семеновке обнаружены обугленные фрагменты сетей из крученого шнура, железные и бронзовые крючки длиной от 2 см до 10 см (табл. LIX, 14), куски пробковых и деревянных поплавков, а также различные грузила — глиняные, пирамидальные, уплощенные дисковидные с перехватами из амфорных ручек и грубые каменные (табл. LIX, 2-13).

Остатки рыбозасолочного производства открыты в Херсонесе и на Боспоре. В Херсонесе найдено более 90 рыбозасолочных цистерн, иногда очень крупных размеров, относящихся к периоду от I до VI вв. н. э. На Боспоре — 59 цистерн, датируемых от I до IV вв. н. э., известны в Тиритаке, восемь — в Мирмекии, две — в Горгиппии. Для Боспора характерны комплексы, включающие группы цистерн. Сооружение наиболее крупных комплексов рыбозасолочных цистерн относится к I в. н. э. Среди них выделяется комплекс, открытый в 1932–1934 гг. у городской стены Тиритаки. Здесь было обнаружено 16 цистерн, расположенных по четыре в ряд. Возможно, их было и больше, так как последний ряд не раскрыт полностью (табл. LIX, 15) (Марти В.Ю., 1941а, с. 20 сл.). Емкость 16 цистерн достигала 204 м³, что означало возможность одновременной засолки 1600 центнеров рыбы, а учитывая, что оборачиваемость промысла могла быть восьмикратной с помощью этих цистерн можно было бы обеспечить засолку 12 800 центнеров рыбы в год. Их должны были обслуживать не менее 12–15 человек. Для засолки такого большого количества рыбы требовалось около 3000 центнеров соли (Марти В.Ю., 1941б, с. 94).

Но, кроме этого комплекса, функционировавшего вплоть до III в. н. э. и принадлежавшего, вероятно, одному крупному рыболовецкому хозяйству, к III в. н. э. относятся и другое комплексы рыбозасолочных цистерн несколько меньших размеров. В одном из них было пять цистерн общим объемом 36 м³ (табл. LIX, 16) и еще две цистерны III–IV вв. н. э. вместимостью 27 м³. В 1945 г. были обнаружены еще шесть цистерн общей вместимостью 33 м³, расположенных попарно в три ряда. Расчищены четыре комплекса, в один из которых входят шесть цистерн общим объемом 42 м³ в другой — четыре объемом 29 м³. Еще две группы из четырех и из пяти цистерн вмещали 49 м³. Таким образом, в южной и юго-восточной части Тиритаки в III в. н. э. существовало не менее 48 цистерн, общая емкость которых достигала 477 м³. В них одновременно могли засаливать около 3600 центнеров рыбы. В IV в. н. э. число рыбозасолочных цистерн в Тиритаке, по-видимому, уменьшается.